«Где найти руководителя для больших научных проектов?»

Интервью с ректором Тульского государственного университета Олегом Кравченко.

Руководитель ТулГУ уверен, что российской науке не хватает масштабных исследовательских проектов и технических лидеров, которые бы могли их возглавить. Их подготовкой должны заняться в том числе университеты.

«Хорошие университеты отличаются от обычных тем, что в них эффективно занимаются наукой»

— Олег Александрович, в программе развития ТулГУ Вы планируете «трансформацию университета в высокоинтеллектуальный центр, который обеспечивает воспроизводство научно-исследовательских, экспертных кадров, генерирует социальные и технологические инновации». Означает ли это, что Вы намерены сосредоточиться на научно-технологической деятельности?

— При формировании пула стратегических проектов мы исходили, прежде всего, из исторической особенности развития Тульского государственного университета. В нашем регионе более 20 промышленных предприятий оборонно-промышленного комплекса и два головных производителя систем вооружения. Из стен ТулГУ вышло много выдающихся конструкторов-оружейников. Естественно, мы не могли обойти стороной сферу ОПК, ведь университет в своем развитии должен ориентироваться в первую очередь на структуру региональной экономики.

Вторым направлением для стратегического проекта мы выбрали сравнительно новые для нашего университета композитные материалы. Сейчас этот рынок активно развивается, и раз в ТулГУ есть технологические кафедры, которые связаны с различными режимами обработки металлов и технологиями применения композитных материалов, мы посчитали, что это поможет нам существенно изменить облик разработок на профильных предприятиях как в нашем регионе, так и за его пределами.

Третий стратегический проект на стыке химии и биотехнологий — БиоХимТех — наиболее сложный. В ТулГУ это фундаментальное направление с неплохим уровнем исследований, но прикладных решений у нас там пока нет. Поэтому мы пошли по пути развития междисциплинарных направлений и пробуем сочетать биотехнологии и химию с дальнейшим перспективным развитием живых систем.

Рассчитываем, что в перспективе БиоХимТех позволит нам усилить исследовательские направления, улучшить фундаментальную базу для изучения ряда дисциплин, в первую очередь — молекулярной биологии и генетики, и обогатить образовательный процесс не только в естественно-научном институте ТулГУ, но в медицинском, где исследовательское направление пока не сильно развито.

ТулГУ создавался в 1930-е годы исключительно как образовательная организация, как и все вузы в то время. Но сегодня хорошие университеты отличаются от обычных как раз тем, что в них эффективно занимаются наукой. Я уверен, что только лишь тот преподаватель, который занимается фундаментальной наукой, инженерными разработками или инжинирингом для промышленных предприятий, обладает хорошим потенциалом и уровнем знаний, достаточными для подготовки будущих специалистов. Поэтому для нас важно, чтобы большая часть подразделений в той или иной степени была вовлечена в исследовательскую, инжиниринговую или экспертную деятельность. Только тогда в университете можно будет в полной мере обеспечить высококлассный уровень образования.

— Как Ваш курс на научно ориентированную трансформацию проявится в образовательном процессе? Какие изменения увидят студенты и преподаватели?

— Мы трансформируемся постепенно. Резкие движения здесь, на мой взгляд, не нужны. Преподавателям нужно привыкнуть к переменам, они должны стать для них естественными. Идеальный вариант, когда преподаватели сами захотят изменений, пусть и с некоторыми подсказками и внешней мотивацией.

Приведу примеры, где нам это уже удалось сделать, — в части междисциплинарных исследований. Мы открыли магистратуру по направлению «Машиностроение», которое связано с технологиями изготовления изделий из композитных материалов. Набрали на обучение 6 человек с базовым образованием бакалавра по химии, которые вообще никогда не изучали машиностроение. Также зачислили в магистратуру студентов, которые ранее занимались материаловедческим и машиностроительным направлением, конструированием и проектированием. Цель была — связать в одной магистратуре всю технологическую цепочку, которая обычно реализуется на предприятии. В результате у нас химики занимаются синтезом термопластичных полимеров, группа материаловедов — получением материалов, а конструкторы производят расчеты с применением методов конечных элементов. Таким образом, в одном месте, как это и бывает на предприятиях, мы собрали ребят из разных направлений, чтобы они совместно решали общую задачу, каждый в рамках своей узкой специализации.

В магистратуре по направлению «Биотехнологии» действовали по-другому. Там мы создали научную магистратуру, где, в отличие от традиционной, вместо прослушивания большого количества лекций, сделали небольшой курс лекций в соответствии с образовательным стандартом, а основную деятельность связали с целым комплексом лабораторных работ.

С магистрантами работают молодые ученые, сотрудники лабораторий, ставят им конкретные исследовательские задачи. Студенты работают в одной локации, постоянно взаимодействуют друг с другом на семинарах, что позволяет им развиваться в междисциплинарной области и получать необходимые для ученого компетенции.

«Когда ты с теми, кто активно работает на фронтире научных исследований или инженерных разработок, у тебя другого выбора не остается: ты или вместе с ними, или уходишь».

— В программе развития ТулГУ поставлена задача — создать в вузе «экосистему для самореализации личности, поиска, поддержки и развития талантов». В бизнесе понятие экосистемы предполагает единое самодостаточное пространство для всех ее участников с бесшовным доступом к сервисам. А как Вы представляете себе экосистему университета? Правильно ли мы понимаем, что это как раз то, что Вы создаете в своих научных лабораториях?

— Абсолютно точно. Под экосистемой я еще понимаю концентрацию в этих научных лабораториях именно тех людей, которые не могут жить без науки. Когда в определенных локациях таких людей становится большинство, то тогда у любого, кто попадает в эту среду, есть всего два пути: либо стать таким же, как они, и начать работать вместе с ними, либо уйти из науки, поняв, что это не твое призвание. Промежуточных решений здесь не бывает. Когда ты с теми, кто активно работает на фронтире научных исследований или инженерных разработок, у тебя другого выбора не остается: ты или вместе с ними, или уходишь. Цель создания экосистемы — открыть такие точки роста в университете, где молодые талантливые ребята начали бы заниматься наукой.

Науке нужны большие проекты

«Проблема, на мой взгляд, в том, что сейчас очень сложно найти руководителя, который смог бы взять на себя ответственность за реализацию большого проекта — такого, каким в советской науке руководили величины уровня Сергея Королева или Игоря Курчатова».

— В числе локомотивных направлений для ТулГУ на ближайшие годы Вы назвали ОПК, медицину и биотехнологию, новые композитные материалы, химию. Если сферы «оборонки» и медицины не нуждаются в особой рекламе среди абитуриентов, то прочими направлениями явно нужно еще заинтересовать поступающих. Как Вы полагаете, сможет ли университет своими силами это сделать, или нужна поддержка на более высоком уровне?

— На локальном уровне интерес к тем или иным направлениям необходимо формировать в совместной работе с местными промышленными предприятиями. В Тульской области порядка 17 химических производств, они формируют большое количество рабочих мест, в том числе исследовательских. Предприятия проводят работу сначала с абитуриентами в школах, а потом и со студентами — рассказывают, какие специалисты им нужны и на какие направления.

Молодые люди сегодня еще в университете задумываются о том, где они будут работать в будущем, сколько будут получать, останутся ли жить в том регионе, где учатся. Мы здесь выступаем связующим звеном между работодателем и выпускником. Считаю, что таким вузам, как ТулГУ, которые находятся не в столичных регионах и которые должны ориентироваться на потребности местной экономики, необходимо работать именно в этом направлении.

— Среди внутренних ограничений развития вуза Вы отмечаете недостаточную внутреннюю кооперацию в научной среде и, как следствие, — замкнутость подразделений вуза на реализацию собственных задач, которая затрудняет проведение масштабных междисциплинарных исследований и разработок. Отчего сформировалась эта замкнутость? И что, на Ваш взгляд, может мотивировать сотрудников разных подразделений к консолидации усилий в общих исследовательских проектах?

— Недостаточная внутренняя кооперация свойственна не только вузам, но и научно-исследовательским институтам, где каждый привык работать в своем мононаправлении и отвечать только за него. Проблема, на мой взгляд, в том, что сейчас очень сложно найти руководителя, который смог бы взять на себя ответственность за реализацию большого проекта — такого, каким в советской науке руководили величины уровня Сергея Королева или Игоря Курчатова.

Сегодня заведующий кафедрой может реализовывать небольшой проект в рамках своего подразделения, но не готов выйти за его пределы и взять на себя ответственность за смежные блоки. Считаю, что университетам необходимо взращивать внутри научных коллективов технических лидеров, организаторов крупных проектов, тех, кого в исследовательских проектах принято называть ключевым исследователем, а в технических, инженерных разработках — главным или генеральным конструктором, главным инженером проекта. Они смогут не только заниматься управленческими, техническими и финансовыми вопросами проекта, но и кооперировать деятельность различных подразделений. Это непростая задача и при этом одна из основных для университета.

— А сегодня повестка научных исследований у Вас формируется в большей степени по инициативе руководителей научных групп или на основе взаимодействия с индустрией?

— У нас этот процесс идет по двум направлениям. Запросы со стороны индустрии формируются в основном в области исследований для оборонно-промышленного комплекса. Но мы также активно взаимодействуем и с экспертным научным сообществом, с Российской академией наук, рядом других перспективных вузов.

Если мы будем выполнять только те исследования, которые задает нам индустрия, то мы не будем видеть, что там за горизонтом, не будем понимать перспективные технологии, о которых индустрия, может быть, в некоторых случаях ещё и не знает. Лет 20 назад — кто понимал, что ИТ-технологии совершат такой огромный скачок и возникнет острая потребность в ИТ-специалистах? Те, кто тогда начал заниматься этим направлением, сейчас — на гребне волны. Следующее направление, у которого, на мой взгляд, такие же перспективы, — это биотехнологии, живые системы.

Наша задача — работать сразу в двух направлениях: выполнять текущие проекты, которые задает нам индустрия, и заниматься фундаментально-прикладными исследованиями, которые, по мнению экспертного научного сообщества, дадут эффект в предстоящие 10−15 лет.

Образовательные программы как продукт

— Еще одна Ваша цель — сократить «существенный дисбаланс учебно-воспитательной и научно-исследовательской нагрузки ППС в сторону учебно-воспитательной», ввести научную специализацию как основной вид деятельности. Как это может быть реализовано на практике?

— Сегодня мы убедились, насколько важно проводить воспитательную работу с молодежью не только в школе, но и в университете. Преподавателю вуза необходимо с первого курса помогать студентам формировать критическое мышление, чтобы они адекватно оценивали любую информацию, то есть нужно не просто доносить знания, но еще и правильным образом воспитывать гражданина нашей страны. Однозначно, учебно-воспитательная функция преподавателя приобрела особенно важное значение.

Теперь то, что касается научно-исследовательской нагрузки преподавателя. У сотрудников кафедр в большинстве вузов на занятия наукой остается не так много времени. Серьезные исследования невозможно проводить эпизодически, ими нужно заниматься постоянно. Я считаю, что в университете должен быть правильный баланс: должны быть преподаватели кафедр, которые занимаются основным образованием студентов, и должны быть специалисты, которые занимаются исследованиями, разработками и дополнительно преподают, на четверть ставки.

— В высшей школе активно используются сетевые формы обучения. Вы тоже уже вносите соответствующие изменения в образовательные программы, а в будущем рассчитываете, что в каждой из них будут включены новые или актуализированные компетенции по работе в цифровой среде? Как это изменит образовательный процесс?

— Я считаю, что у сетевых форм обучения большие перспективы. Когда университет планирует запуск новых образовательных программ, не всегда хватает специалистов в той или иной области или тематике. В этом случае вузу необходимо кооперироваться с другими университетами. Когда мы запустили у себя образовательную программу по композитным материалам, в ней были задействованы не только наши преподаватели, но и сотрудники Московского государственного университета и Кабардино-Балкарского государственного университета им. Х. М. Бербекова. И у каждого из них были свои сильные стороны. Так что сетевые образовательные программы должны быть в каждом университете, особенно на новых или исследовательских направлениях.

— Согласны ли Вы с мнением, что российские университеты начали переходить от управления контингентом к управлению образовательными программами как продуктом? Применим ли этот тезис к Вашему вузу?

— К образовательным программам в университете можно относиться как к продуктовой линейке в том смысле, что они должны быть актуальны и коммерчески интересны на рынке. Современные абитуриенты очень внимательно следят за отзывами об университетах в целом и об образовательных программах в частности. Сложность заключается в том, что за их разработку и реализацию в основном отвечают заведующие кафедрами, и они, как правило, формируют их под свой профессорско-преподавательский состав, с учетом тех знаний, умений и компетенций, которыми обладают сотрудники. Нужно изменить эту систему так, чтобы образовательная программа разрабатывалась под запрос абитуриентов или промышленности, а не под компетенции преподавателей.

Мы пока в начале этого пути и пробуем такой гибкий подход в дополнительном профессиональном образовании, а в дальнейшем хотим распространить его и на основные образовательные программы.

— Олег Александрович, мы с Вами поговорили о развитии науки в университетах. А если бы у Вас было время на проведение исследований, чем бы Вы занимались?

— Работа ректора в нынешней ситуации, к сожалению, не предполагает непосредственного занятия наукой, хотя до назначения мне нравилось заниматься исследовательской деятельностью. В своё время я проводил работы, связанные с разработкой тренажеров для центра подготовки космонавтов, руководил рядом НИОКР. В будущем я бы с удовольствием вернулся к науке.

— Время Вашего ректорства — как бы хотели, чтобы запомнили в ТулГУ?

— Тульский государственный университет — большой вуз, и я уверен, что он достоин того, чтобы занимать более высокие позиции. Первое, что бы мне хотелось, — чтобы за время моего руководства существенным образом изменилась инфраструктура университета. У нас много сложностей в этом направлении, и быстро их не решить. Второе — нужно дать серьезный стратегический импульс развитию исследований и разработок в университете. И третье — мне важно, чтобы в ТулГУ сформировалась преемственность и каждый сотрудник считал своим долгом подготовить себе преемников, которые в дальнейшем будут прославлять университет на различных площадках.

Беседовали: Александр Никифоров, Екатерина Позднякова
Текст подготовила: Екатерина Позднякова

Материал подготовлен редакцией информационно-аналитического портала «Ректор говорит!». При копировании ссылка на портал «Ректор говорит!» обязательна.

[ Рассылка ]

Каждую неделю — новый материал

Подписывайтесь на рассылку, чтобы первыми узнать о ключевых изменениях в академической среде, сенсационных научных открытиях, образовательных трансформациях и опыте ведущих вузов.