Подписывайтесь на рассылку, чтобы первыми узнать о ключевых изменениях в академической среде, научных открытиях, образовательных трансформациях и опыте ведущих вузов.
Отправляя форму, вы принимаете условия политики конфиденциальности.
Мы не хотим, чтобы наши технологии лежали на полке
Интервью с и.о. ректора ТПУ Дмитрием Седневым
В академической сфере роль вузов как образовательных и научных организаций меняется. Работая в тесной связке с государственными компаниями, предприятиями, региональными властями и министерствами, университеты наряду с корпорациями все больше включаются в развитие экономики, наряду с институтами — в развитие науки.
Эта упрочившаяся позиция требует пересмотра некоторых целей и задач университетов. О новом подходе к инженерному образованию и о том, должен ли вуз зарабатывать деньги, мы поговорили с Дмитрием Седневым, кандидатом технических наук, исполняющим обязанности ректора Национального исследовательского Томского политехнического университета (ТПУ).
Эта упрочившаяся позиция требует пересмотра некоторых целей и задач университетов. О новом подходе к инженерному образованию и о том, должен ли вуз зарабатывать деньги, мы поговорили с Дмитрием Седневым, кандидатом технических наук, исполняющим обязанности ректора Национального исследовательского Томского политехнического университета (ТПУ).
О возрасте, опыте, иллюзиях и ярлыках
Дмитрию Андреевичу Седневу 32 года. Он самый молодой ректор в истории Томского политехнического университета: в июле 2021 года его, некогда выпускника, а затем и сотрудника ТПУ, назначили на пост главного руководителя.
Назначение пришлось на наиболее напряженный период этого лета для множества российских университетов: помимо традиционной насыщенной приемной кампании необходимо было оперативно сформировать заявку на участие вуза в программе «Приоритет 2030». Дмитрий Седнев рассказывает, что времени на раскачку не было: необходимо было сразу встраиваться во все процессы вуза.
Трудно ли становиться руководителем вуза в тридцатилетнем возрасте и означает ли этот возраст недостаток управленческого опыта?
Ранее Дмитрий Седнев возглавлял Инженерную школу неразрушающего контроля и безопасности в ТПУ — и там его, директора, также именовали «самым молодым»: «В последние годы меня повсюду преследовала эта приставка: здесь “самый молодой”, там ”самый молодой”, и так или иначе, но свои шишки я набивал в различных областях. И свой опыт руководства коллективом, который до этого у меня был в Инженерной школе — а это практически 400 сотрудников и тысячи студентов, я получил».
Ценность этого опыта, по словам Дмитрия Седнева, — в приобретении понимания настоящей командной работы: «Сначала все вокруг могло бы показаться иллюзорным и радужным. Но эти шоры достаточно быстро спали, и я понял, что необходимо выстраивать прочные коммуникации с коллегами из старшего поколения и с молодыми. Так мы можем сосуществовать и эффективно работать как команда. Но только когда мы действительно движемся к одной общей для нас цели».
Рассказывая про опыт последних двух месяцев, Дмитрий замечает, что проблемы были. Сейчас в планах — структурная реорганизация команды. «Я думаю, эта трансформация самая важная. А дальше главное — не разочароваться в людях. К сожалению, такое все-таки случается, и, возможно, случится еще не раз — и всегда это больно».
Об амбициях по преобразованию
энергетического комплекса
С приходом нового исполняющего обязанности ректора ТПУ усилил свои позиции и в плане медийной активности. Инфоповодом становится не только сам факт назначения, но и новости вуза, приемная кампания, научные успехи. По мнению Седнева, заявлять о своих достижениях и разработках для такого крупного вуза, как ТПУ, не менее важно, чем заниматься исследованиями или выполнять плановые образовательные показатели.
Один из крупнейших инфоповодов и, конечно, проектов, стратегически важных для самого университета, — участие в программе «Приоритет 2030». Заявка, поданная ТПУ, содержит и ряд проектов, которые станут в дальнейшем ядром программы развития университета на 10 лет. Для того чтобы реализовать эти проекты, и была начата трансформация команды: «У нас есть четкое понимание, что, вне зависимости от того, как получится с «Приоритетом 2030», хотя мы, разумеется, и надеемся на успех, эти проекты нужно будет претворять в жизнь. Эти вещи нам все равно нужно делать: у нас нет другого выбора».
На вопрос о том, на что делает ставку ТПУ, и.о. ректора обозначает три ключевых направления развития университета: «Энергия будущего», «Инженерия здоровья» и мультидисциплинарное инженерное образование нового уровня.
Первое направление — «Энергия будущего» — ориентировано на исследования в сфере энергетики: это работа в области ископаемого топлива («традиционного»), перспективная энергетика (в первую очередь — ядерная и термоядерная энергетика, возобновляемые источники энергии) и фронтирная водородная энергетика. Речь идет о создании новых технологий, экспертных и технических центров формирования политики, норм и стандартов в этих областях, а также о подготовке кадров.
Университет действительно занимает высокие позиции в рейтингах по этому направлению: первый в стране по нефтегазовому делу, 23-й в мире (данные предметного рейтинга QS). Среди партнеров и заказчиков, например, «Газпром нефть», с которыми подписаны рамочные соглашения и с которыми совместно реализуются проекты «Актив будущего» и полигон «Палеозой».
«В Томском политехническом университете и в доле публикаций наших авторов, и в доле привлеченных средств наших стратегических партнеров мы видим, что очень многое связано именно с энергетикой и инженерией в области энергетики, — рассказывает и.о. ректора. — Даже наши индустриальные партнеры — индустриальный парк, выбравший ТПУ своим опорным вузом, «Росатом», «Роснефть», «Россети» — все являются энергетическими компаниями».
Наработки вуза в области традиционной энергетики — мощный фундамент, но Дмитрию Седневу кажется, что стоит смотреть на перспективу: следующий уровень энергетики уже перспективной — все, что связано с атомной и термоядерной энергией, и здесь важным является партнерство с «Росатомом», с которым уже налажены связи.
Он рассказывает, что на образовательном проекте «Актив будущего» от «Газпром нефть» уже были апробированы способы взаимодействия между вузом и крупной компанией. Сейчас планируется применить этот опыт для «Росатома»: «Для них используется другая модель, по которой мы уже осуществляем экспертную поддержку и трансфер технологий. То есть, например, «Росатом» курирует создание Центра ядерной медицины в Боливии. Политехнический университет готовит для него кадры на английском языке, то есть мы привозим оттуда студентов, отправляем туда своих преподавателей, для того чтобы после запуска проекта «Росатома» там были кадры компетентные, способные поддерживать и развивать эту инфраструктуру».
Третий уровень развития энергетики, который планирует развивать ТПУ, — фронтирная водородная энергетика: «Здесь у нас тоже уже есть задел — с 2020 года функционирует консорциум» (консорциум «Технологическая водородная долина», — прим. ред.).
«Эти три блока: нефтегазовая сфера, перспективная энергетика и водородная — это некая пирамида, которая позволит достичь устойчивого развития в области энергетических проектов», — обобщает Дмитрий Седнев.
И.о. ректора также делится планами:
«Мы хотим, чтобы здесь, в Томской области, появился территориальный кластер технологической водородной энергетики, и мы видим необходимость создания здесь экспертного центра в области энергетики, который будет брать на себя обсуждение норм энергобаланса в стране».
О медицине, инженерии и “третьей миссии
университета”
Перспективы развития Томского политехнического университета Седнев видит не только в энергетической сфере, но и в области медицинской инженерии — это второе направление, выделенное в качестве приоритета.
Проект под названием «Инженерия здоровья» объединяет наработки ученых вуза в области медицины, например в сфере создания радиофармпрепаратов, ускорительной техники — как для диагностики, так и для генерации тех же самых радиофармпрепаратов, мобильных систем интраоперационной терапии, а также разработки в области метаматериалов и биосовместимых имплантов. «У нас есть технологии покрытия и технологии производства, а также многое другое, что может быть полезно людям, — комментирует Седнев. — Задел большой, но при этом мы ощущаем, что связи с другими предприятиями и учреждениями, которые занимаются медициной и научными исследованиями, фрагментарны».
Решением этой задачи коллективу ТПУ видится в создании федерального ресурсного центра по экспериментальной медицине, который бы позволил совместно с медиками клинической практики совершенствовать технологии, оценивать опытные образцы, доказывать, что они работают и помогают людям. И.о. ректора добавляет, что работа в этом направлении уже началась совместно с Томским национальным исследовательским медицинским центром (ТНИМЦ).
«Мы бы хотели, чтобы наши технологии не лежали на полке и не проходили какой-то долгий путь до внедрения»
Свою задачу коллектив ТПУ видит в реализации социально ориентированных проектов по развитию медицины. Дмитрий Седнев обозначает ее так: «Мы бы хотели, чтобы наши технологии не лежали на полке и не проходили какой-то долгий путь до внедрения. Важно, чтобы этот ресурсный центр был направлен на создание возможностей для экспериментального лечения населения.
За счет этого мы планируем осуществить свой значимый вклад в том числе в национальные цели по сохранению здоровья и благополучия людей. Это, если хотите, третья миссия университета — его социальная направленность».
За счет этого мы планируем осуществить свой значимый вклад в том числе в национальные цели по сохранению здоровья и благополучия людей. Это, если хотите, третья миссия университета — его социальная направленность».
Об инженерном образовании и потребности в изменениях
Последняя стратегическая ставка ТПУ, но не последняя по значимости, как уточняет и.о. ректора, — это пересборка инженерного образования, или «новое инженерное образование».
Почему это важно в нынешних реалиях?
«В России есть запрос на вхождение в топ-10 стран по доходу от наукоемких отраслей. Очевидно, что увеличение доходности от этой области возможно только через новое качество технологий, а оно, в свою очередь, напрямую связано с подготовкой инженеров», — убежден Седнев.
Он считает, что современный абитуриент, планирующий пойти учиться на инженера, выбирает из вузов, но не из образовательных моделей. В этом и видится и.о. ректора основная трудность инженерного образования в России: «Очень редко есть выделенные одна-две площадки в университете, где небольшое количество людей учится по-другому».
Например, в Томском политехническом университете есть Центр подготовки и переподготовки специалистов нефтегазового дела — совместный проект шотландского университета Heriot-Watt и ТПУ. Там, по заверению исполняющего обязанности ректора, «действительно учатся по-другому». Но это все-таки очень ограниченная площадка для реализации по-настоящему масштабных изменений, которые бы коснулись образования во всей стране.
А изменений хочется.
Почему это важно в нынешних реалиях?
«В России есть запрос на вхождение в топ-10 стран по доходу от наукоемких отраслей. Очевидно, что увеличение доходности от этой области возможно только через новое качество технологий, а оно, в свою очередь, напрямую связано с подготовкой инженеров», — убежден Седнев.
Он считает, что современный абитуриент, планирующий пойти учиться на инженера, выбирает из вузов, но не из образовательных моделей. В этом и видится и.о. ректора основная трудность инженерного образования в России: «Очень редко есть выделенные одна-две площадки в университете, где небольшое количество людей учится по-другому».
Например, в Томском политехническом университете есть Центр подготовки и переподготовки специалистов нефтегазового дела — совместный проект шотландского университета Heriot-Watt и ТПУ. Там, по заверению исполняющего обязанности ректора, «действительно учатся по-другому». Но это все-таки очень ограниченная площадка для реализации по-настоящему масштабных изменений, которые бы коснулись образования во всей стране.
А изменений хочется.
«Изменить миграционный тренд абитуриентов в сторону европейской части нужно обязательно»
«Мы видим, что идет практически бойня рейтинговых абитуриентов буквально в 5 московских вузов, при этом в регионах остаются абитуриенты с “падающим” баллом ЕГЭ при росте контрольных цифр приема в вузах, — рассказывает Дмитрий Седнев. — Я считаю, что изменить вот этот миграционный тренд абитуриентов в сторону европейской части нужно обязательно. Ведь если обратиться к европейскому или американскому опыту, то это ненормально: там ведущие вузы редко когда расположены исключительно в столице, они распределены по территории государства, и часто города, где находятся вузы, совсем небольшие. И ничего в этом страшного нет: люди едут туда учиться, потому что там действительно качественное образование».
Вдохновившись зарубежным опытом, ТПУ начал двигаться в новом для себя направлении выстраивания совершенно иных образовательных моделей — «плюрализм моделей», или так называемое мультимодельное образование.
Его идея заключается в том, что абитуриент может сам при поступлении выбирать, куда он пойдет дальше, как выстраивается его учебный план и т. п. Например, если студент намерен двигаться в сторону профессиональной инженерной школы, то он по желанию может поступить на первый курс, где будет усиленно заниматься профессиональной областью с наращиванием навыков, а блок социогуманитарных дисциплин будет сдвинут максимально в конец его учебного плана, чтобы студент не терял мотивацию, занимаясь не тем, ради чего пришел. Другая модель — когда абитуриент сразу может попробовать себя в широком спектре дисциплин, получить профессиональную навигацию, а уже потом достроить свой образовательный проект, дополнив его теми блоками, которые будут необходимы и интересны. Таких моделей может быть множество, и все они ориентированы на студента, его потребности и пожелания, а также на формирование ценных профессиональных компетенций, а не на простое следование раз и навсегда определенному учебному плану.
«Мы хотим научиться оценивать компетенции инженера не столько по экзамену, сколько по его проектам для отечественных и зарубежных компаний, по собранному портфолио. Мы понимаем, какие компетенции должны быть у специалиста, чтобы получить тот или иной результат. И вот эти новые методики и должны быть реализованы внутри университета», — так обозначает свои ожидания от нового инженерного образования Дмитрий Седнев — сам кандидат технических наук, занимающийся преподавательской и научной работой в области неразрушающего контроля, ультразвуковой томографии, материаловедения, безопасности и нераспространения ядерных материалов.
По его словам, такой серьезный и амбициозный проект по пересборке инженерного образования никто в одиночку «не потянет». Так было принято решение инициировать создание консорциума вузов, которые так или иначе обладают своими наработками в области выстраивания образовательных моделей.
Среди целей этого объединения — обмен опытом и тиражирование успешных практик реализации новых образовательных моделей: «Так мы хотим существенным образом трансформировать образовательный ландшафт страны в области инженерного образования. Амбициозный план — создать Национальный центр инженерного образования на базе университета».
Об отличиях в образовательных моделях и траекториях
Близка ли идея этих образовательных моделей тому, что сейчас обсуждают в сфере построения индивидуальных образовательных траекторий (ИОТ)?
И.о. ректора ТПУ так отвечает на этот вопрос: «Пересечение, безусловно, есть. Но индивидуальная образовательная траектория — это лишь один из возможных вариантов реализации моделей, которые мы рассматриваем».
В зарубежной практике, по словам Дмитрия Седнева, идея ИОТ реализуется тоже по-разному. Так, некоторые вузы предлагают абсолютную свободу своим студентам: им необходимо набрать определенное количество кредитов, а уж какие курсы выбрать — это дело самого студента, причем вовсе не обязательно, что это будет сознательный выбор, продиктованный желанием стать профессионалом.
Другой вариант ИОТ предполагает, что в вузе сформировано так называемое ядро из дисциплин и курсов, единое для всех студентов в течение первых двух лет обучения. И уже потом студент достраивает свой образовательный путь, все более сужая выбор курсов исходя из того, какие прекурсоры у него уже есть.
Третий вариант построения ИОТ — это широко обсуждаемые Major и Minor. Major определяет основные профессиональные компетенции, а Minor может учитывать и личные интересы студента. Например, при поступлении на образовательную программу 30% времени обучения может тратиться на совсем другое направление, допустим на социологию, и в итоге выпускник будет междисциплинарным специалистом.
Говоря об ИОТ, Дмитрий Седнев отмечает, что включить эти варианты персонализации образования в повседневную практику не так сложно, как найти ответ на более концептуальные вопросы: «Вопрос скорее не в том, как их реализовать, а в том, как их реализовать по-честному. Иногда то, что мы будем называть образовательным ядром, — это не что иное, как просто программа за первые 2 года, отрезанных от общеобразовательного плана, который мы имели 5–10 лет назад. Это чисто формальный подход, и здесь он недопустим».
Подобная же трудность отмечается многими и в переходе на Болонскую систему, когда формально разделение на бакалаврские и магистерские программы произошло, но качественных изменений не было: «Сейчас даже и в Политехническом университете я 100% найду программы обучения, в которых четвёртый год бакалавриата и первый год магистратуры будут очень сильно совпадать. Все это существенно бьет по мотивации студентов: зачем два раза учить одно и то же? Да и ведь это государственные деньги. Об этом тоже следует помнить».
О традициях, новациях и деньгах в вузе
Томский политехнический успешно реализует многие свои проекты в партнерстве с коммерческими крупными структурами, регионом, министерством. В конце августа 2021 года ТПУ принял участие в форуме «Армия 2021», где наработки университета были представлены и в составе экспозиции Томской области, и в составе экспозиции Министерства науки и высшего образования. Разумеется, что научные достижения и выстроенные партнерские связи не формируются за день, а потому являют собой результат планомерной работы, начатой еще предшественниками нового ректора.
Поэтому возникает закономерный вопрос: какой путь для всего вуза будет избран новым главным руководителем — сохранение достигнутого или новации и изменения?
Свою задачу и.о. ректора видит не просто в сохранении, но в преумножении — особенно когда дело касается денежных средств на развитие вуза: «Если посмотреть на структуру доходов университета, то во многом это либо бюджетные деньги, либо средства от работы с госкомпаниями. С моим приходом в стране количество госкомпаний не увеличилось, а потому, безусловно, мне необходимо либо трансформировать работу с уже существующими, либо её расширить».
Дмитрий Седнев рассказывает, что для стабильной работы вуза и его сотрудников было бы лучше перейти от проектного типа занятости к чему-то более долговременному.
Его идея заключается в том, что абитуриент может сам при поступлении выбирать, куда он пойдет дальше, как выстраивается его учебный план и т. п. Например, если студент намерен двигаться в сторону профессиональной инженерной школы, то он по желанию может поступить на первый курс, где будет усиленно заниматься профессиональной областью с наращиванием навыков, а блок социогуманитарных дисциплин будет сдвинут максимально в конец его учебного плана, чтобы студент не терял мотивацию, занимаясь не тем, ради чего пришел. Другая модель — когда абитуриент сразу может попробовать себя в широком спектре дисциплин, получить профессиональную навигацию, а уже потом достроить свой образовательный проект, дополнив его теми блоками, которые будут необходимы и интересны. Таких моделей может быть множество, и все они ориентированы на студента, его потребности и пожелания, а также на формирование ценных профессиональных компетенций, а не на простое следование раз и навсегда определенному учебному плану.
«Мы хотим научиться оценивать компетенции инженера не столько по экзамену, сколько по его проектам для отечественных и зарубежных компаний, по собранному портфолио. Мы понимаем, какие компетенции должны быть у специалиста, чтобы получить тот или иной результат. И вот эти новые методики и должны быть реализованы внутри университета», — так обозначает свои ожидания от нового инженерного образования Дмитрий Седнев — сам кандидат технических наук, занимающийся преподавательской и научной работой в области неразрушающего контроля, ультразвуковой томографии, материаловедения, безопасности и нераспространения ядерных материалов.
По его словам, такой серьезный и амбициозный проект по пересборке инженерного образования никто в одиночку «не потянет». Так было принято решение инициировать создание консорциума вузов, которые так или иначе обладают своими наработками в области выстраивания образовательных моделей.
Среди целей этого объединения — обмен опытом и тиражирование успешных практик реализации новых образовательных моделей: «Так мы хотим существенным образом трансформировать образовательный ландшафт страны в области инженерного образования. Амбициозный план — создать Национальный центр инженерного образования на базе университета».
Об отличиях в образовательных моделях и траекториях
Близка ли идея этих образовательных моделей тому, что сейчас обсуждают в сфере построения индивидуальных образовательных траекторий (ИОТ)?
И.о. ректора ТПУ так отвечает на этот вопрос: «Пересечение, безусловно, есть. Но индивидуальная образовательная траектория — это лишь один из возможных вариантов реализации моделей, которые мы рассматриваем».
В зарубежной практике, по словам Дмитрия Седнева, идея ИОТ реализуется тоже по-разному. Так, некоторые вузы предлагают абсолютную свободу своим студентам: им необходимо набрать определенное количество кредитов, а уж какие курсы выбрать — это дело самого студента, причем вовсе не обязательно, что это будет сознательный выбор, продиктованный желанием стать профессионалом.
Другой вариант ИОТ предполагает, что в вузе сформировано так называемое ядро из дисциплин и курсов, единое для всех студентов в течение первых двух лет обучения. И уже потом студент достраивает свой образовательный путь, все более сужая выбор курсов исходя из того, какие прекурсоры у него уже есть.
Третий вариант построения ИОТ — это широко обсуждаемые Major и Minor. Major определяет основные профессиональные компетенции, а Minor может учитывать и личные интересы студента. Например, при поступлении на образовательную программу 30% времени обучения может тратиться на совсем другое направление, допустим на социологию, и в итоге выпускник будет междисциплинарным специалистом.
Говоря об ИОТ, Дмитрий Седнев отмечает, что включить эти варианты персонализации образования в повседневную практику не так сложно, как найти ответ на более концептуальные вопросы: «Вопрос скорее не в том, как их реализовать, а в том, как их реализовать по-честному. Иногда то, что мы будем называть образовательным ядром, — это не что иное, как просто программа за первые 2 года, отрезанных от общеобразовательного плана, который мы имели 5–10 лет назад. Это чисто формальный подход, и здесь он недопустим».
Подобная же трудность отмечается многими и в переходе на Болонскую систему, когда формально разделение на бакалаврские и магистерские программы произошло, но качественных изменений не было: «Сейчас даже и в Политехническом университете я 100% найду программы обучения, в которых четвёртый год бакалавриата и первый год магистратуры будут очень сильно совпадать. Все это существенно бьет по мотивации студентов: зачем два раза учить одно и то же? Да и ведь это государственные деньги. Об этом тоже следует помнить».
О традициях, новациях и деньгах в вузе
Томский политехнический успешно реализует многие свои проекты в партнерстве с коммерческими крупными структурами, регионом, министерством. В конце августа 2021 года ТПУ принял участие в форуме «Армия 2021», где наработки университета были представлены и в составе экспозиции Томской области, и в составе экспозиции Министерства науки и высшего образования. Разумеется, что научные достижения и выстроенные партнерские связи не формируются за день, а потому являют собой результат планомерной работы, начатой еще предшественниками нового ректора.
Поэтому возникает закономерный вопрос: какой путь для всего вуза будет избран новым главным руководителем — сохранение достигнутого или новации и изменения?
Свою задачу и.о. ректора видит не просто в сохранении, но в преумножении — особенно когда дело касается денежных средств на развитие вуза: «Если посмотреть на структуру доходов университета, то во многом это либо бюджетные деньги, либо средства от работы с госкомпаниями. С моим приходом в стране количество госкомпаний не увеличилось, а потому, безусловно, мне необходимо либо трансформировать работу с уже существующими, либо её расширить».
Дмитрий Седнев рассказывает, что для стабильной работы вуза и его сотрудников было бы лучше перейти от проектного типа занятости к чему-то более долговременному.
«Если у вас есть лаборатории, скажем, которые живут только на проектной работе и на контрактах, то вы как руководитель никогда не знаете, что будет завтра, будут ли зарплаты у ваших сотрудников — а ведь вы несете личную ответственность за коллектив»
«Из личного опыта знаю, что проектная работа — это очень тяжело, — делится Седнев. — Почему? Потому что если у вас есть лаборатории, скажем, которые “живут” только на проектной работе и на контрактах, то вы как руководитель никогда не знаете, что будет завтра, будут ли зарплаты у ваших сотрудников — а ведь вы несете личную ответственность за коллектив. У вас обычно есть сколько-то контрактов на настоящий период, но вы не можете пообещать человеку, что у него будет такая же зарплата, например, через год, потому что не знаете, будут ли к тому моменту контракты.
Это большая проблема, которая касается сохранения и развития кадров в университете. Поэтому здесь мне видится необходимость системных преобразований — например, переход от эпизодического поиска контрактов к подписанию соглашений с крупными компаниями и корпорациями на 3–5 лет. Это, с одной стороны, создаст финансовую стабильность для университета и его сотрудников. С другой — я сам как руководитель буду видеть, какие направления нашей деятельности востребованы, привлекли инвестиции, и смогу уже принимать стратегические решения: развивать параллельные направления либо поддерживать те, что уже активно развиваются».
Это большая проблема, которая касается сохранения и развития кадров в университете. Поэтому здесь мне видится необходимость системных преобразований — например, переход от эпизодического поиска контрактов к подписанию соглашений с крупными компаниями и корпорациями на 3–5 лет. Это, с одной стороны, создаст финансовую стабильность для университета и его сотрудников. С другой — я сам как руководитель буду видеть, какие направления нашей деятельности востребованы, привлекли инвестиции, и смогу уже принимать стратегические решения: развивать параллельные направления либо поддерживать те, что уже активно развиваются».
Седнев подчеркивает, что не видит другого пути развития вуза, кроме как попытаться идти дальше стандартных контрактных договоренностей: искать новые форматы взаимодействия с компаниями, а именно создавать с ними совместные предприятия или заниматься совместным управлением результатами интеллектуальной деятельности, патентами, ноу-хау, авторскими свидетельствами.
«Когда у вас появляется совместная прибыль с компанией, то она, во-первых, даже на ментальном уровне заставляет сотрудников, участвующих в договоре, иначе относиться к своей работе. Во-вторых, именно такая прибыль может дать необходимый ресурс на развитие университета», — делится своим видением руководитель вуза.
В качестве примера он приводит такую ситуацию: даже если университет получил контрактное RnD, то свободных денег у него все равно нет, ведь все размечено и под контролем, и купить новый прибор или открыть лабораторию на эти деньги не получится. А вот на деньги от прибыли или лицензионного соглашения по патенту — пожалуйста: их уже можно пустить на благо университета. «И вот создание пула таких инвестиционных денег я и вижу для себя в качестве одной из важных задач в работе с госкомпаниями», — добавляет Дмитрий Седнев.
Томский политехнический университет много где заявляет о своих высоких позициях в рейтингах среди вузов, успешно привлекающих средства в России и из-за рубежа. Однако возникает новый вопрос: а должен ли университет как научно-образовательная организация вообще этим заниматься, должен ли вуз зарабатывать? Разве это не противоречит его миссии и целям?
«А здесь и нет никакого противоречия, — уверенно заявляет Седнев. — Более того, если вы работаете в лаборатории, но результаты вашего труда никем не оплачены, скорее всего, вы делаете либо что-то не так, либо что-то никому не нужное, либо просто не рассказываете о том, что вы делаете, миру, не открываете дверь своей лаборатории. Все три пути — это пути, которые ведут к смерти».
«Когда у вас появляется совместная прибыль с компанией, то она, во-первых, даже на ментальном уровне заставляет сотрудников, участвующих в договоре, иначе относиться к своей работе. Во-вторых, именно такая прибыль может дать необходимый ресурс на развитие университета», — делится своим видением руководитель вуза.
В качестве примера он приводит такую ситуацию: даже если университет получил контрактное RnD, то свободных денег у него все равно нет, ведь все размечено и под контролем, и купить новый прибор или открыть лабораторию на эти деньги не получится. А вот на деньги от прибыли или лицензионного соглашения по патенту — пожалуйста: их уже можно пустить на благо университета. «И вот создание пула таких инвестиционных денег я и вижу для себя в качестве одной из важных задач в работе с госкомпаниями», — добавляет Дмитрий Седнев.
Томский политехнический университет много где заявляет о своих высоких позициях в рейтингах среди вузов, успешно привлекающих средства в России и из-за рубежа. Однако возникает новый вопрос: а должен ли университет как научно-образовательная организация вообще этим заниматься, должен ли вуз зарабатывать? Разве это не противоречит его миссии и целям?
«А здесь и нет никакого противоречия, — уверенно заявляет Седнев. — Более того, если вы работаете в лаборатории, но результаты вашего труда никем не оплачены, скорее всего, вы делаете либо что-то не так, либо что-то никому не нужное, либо просто не рассказываете о том, что вы делаете, миру, не открываете дверь своей лаборатории. Все три пути — это пути, которые ведут к смерти».
“Если вы работаете в лаборатории, но результаты вашего труда никем не оплачены, — скорее всего вы делаете либо что-то не так, либо что-то никому не нужное, либо просто не рассказывайте о том, что вы делаете, миру, не открываете дверь своей лаборатории.
Все три пути — это пути, которые ведут к смерти”
Очевидно, что есть и другие ситуации: например, если ученые занимаются фундаментальной наукой, в которую компании чаще всего не готовы инвестировать. Дмитрий Седнев напоминает, что в этом случае есть грантовая поддержка от российских и международных научных фондов, поддержка со стороны Министерства науки и высшего образования.
При этом, по его мнению, прикладные исследования и технологические разработки для большинства вузов необходимы: «Современный университет не может существовать без проведения исследований и без трансфера технологий. Потому что если ваши студенты и преподаватели не вовлечены в реальную деятельность, то, скорее всего, выпускники как продукт не будут востребованы. А учить их тому, что не востребовано в промышленности и экономике — это тупиковый путь развития».
О социогуманитарном в подготовке инженеров
В разговоре мы постоянно возвращаемся к теме инженерного образования. Кажется очевидным, что современный инженер должен обладать не только техническими компетенциями. Какую роль играют в подготовке специалиста нового поколения социогуманитарные дисциплины и нужны ли они вообще инженеру?
Своим мнением делится Дмитрий Седнев:
«Отсутствие социогуманитарных дисциплин в блоке подготовки инженера просто немыслимо. Немыслимо! Это очень важная часть его становления как специалиста — философия, этика развития технологий. Эти блоки никогда не уйдут и не могут уйти из инженерного образования. Я подчеркну — именно образования. Потому что если мы говорим про подготовку профессионала к рабочему месту, то да, он может этого не знать. Но это не будет тот человек, который будет развивать отрасль и выводить конкретное предприятие на другой уровень. Такое возможно, только если профессиональные компетенции дополнены социогуманитарными знаниями — это залог формирования другого типа мышления у будущего специалиста».
Руководствуясь этой логикой, ТПУ старается поддерживать такое направление своего развития, которое заложено в концепцию национальных исследовательских университетов, к которым вуз себя относит. Даже при подаче заявки на участие в программе «Приоритет 2030» ТПУ выбрал не региональный, технологический, опорный трек, а исследовательский. Такое решение Седнев объясняет и традиционным отношением к вузу, которое проистекает из статуса «Национальный исследовательский университет», и ориентацией на инженеров-исследователей.
«Чем исследователь по образованию отличается от просто технически подготовленного специалиста? — задается вопросом и.о. ректора ТПУ. — Мы считаем, что формирование исследовательского, критического, рефлексивного мышления — это важно, и мы сейчас этим будем заниматься. Только понимая, как устроен мир, только сформировав свою картину мира, можно начать его менять».
О проблемах молодых ученых
Принципиальное отличие между любым исследовательским и не исследовательским вузом кроется в том, как в организации относятся к научной работе: осознают ли ценность именно научной составляющей в деятельности учебного заведения?
Для реализации этого направления необходимы кадры, а с ними сейчас непросто: РАН заявляет об увеличении количества ученых, уезжающих из России, тревожным становится будущее аспирантуры. Попыткой привлечь молодых людей к науке и упрочить положение академической сферы являются различные государственные инициативы и меры поддержки от коммерческих компаний: гранты, конкурсы для молодых ученых, снижение ставок по ипотеке для научно-педагогических работников, уменьшение налогов для научных организаций и т. п.
Сам Дмитрий Седнев признается, что изначально не планировал оставаться в университете — ровно до того момента, пока ТПУ не получил грант в соответствии с Постановлением № 220 Правительства РФ. Постановление № 220 представляет собой программу мегагрантов на развитие науки, привлечение ведущих ученых, установление международного научного сотрудничества, создание лабораторий и т. п.
Благодаря этой программе, вспоминает Дмитрий Седнев, ему как молодому ученому удалось поработать с профессором Крёнингом Ханс-Михаелем Вильгельмом Адольфом. Кроме того, программа позволяла заниматься действительно интересными, перспективными и хорошо оплачиваемыми исследованиями. «И вот эта возможность для молодого ученого — реализовывать свой потенциал, утолять научный интерес и вместе с тем достойно зарабатывать — это, наверное, то, что мотивирует по-настоящему», — рассуждает Седнев.
Для Томского политехнического университета, отмечает и.о. ректора, проблем с привлечением молодых ученых нет: средний возраст сотрудников лаборатории в составе Инженерной школы неразрушающего контроля и безопасности — 30 лет, половина высокорейтинговых статей в вузе написаны учеными до 39 лет.
«Наверное, самая эффективная в России мера — с точки зрения привлечения молодых ученых — это предоставление им, молодым, возможности руководить своими проектами, — уверен Седнев, который сам является молодым ученым — и по возрасту, и по вовлеченности в научную повестку. — Вот эта определенная степень свободы, возможность стать профессионалом в интересной для себя области, возможность самому быть востребованным у разных компаний и получать от них заказы — это классная стартовая позиция для выпускников».
Конечно, проблема с привлечением молодых и талантливых ученых в масштабах страны есть. Но ведущие вузы ее уже решают, «допуская» молодых специалистов к внутренним и внешним проектам, давая им возможность зарабатывать своими знаниями и умениями: «Потому что, зарабатывая для себя, они дают возможность заработать университету, а значит — формировать новые коллективы, развивать новые проекты. И это 100% правильная позиция».
При этом, по его мнению, прикладные исследования и технологические разработки для большинства вузов необходимы: «Современный университет не может существовать без проведения исследований и без трансфера технологий. Потому что если ваши студенты и преподаватели не вовлечены в реальную деятельность, то, скорее всего, выпускники как продукт не будут востребованы. А учить их тому, что не востребовано в промышленности и экономике — это тупиковый путь развития».
О социогуманитарном в подготовке инженеров
В разговоре мы постоянно возвращаемся к теме инженерного образования. Кажется очевидным, что современный инженер должен обладать не только техническими компетенциями. Какую роль играют в подготовке специалиста нового поколения социогуманитарные дисциплины и нужны ли они вообще инженеру?
Своим мнением делится Дмитрий Седнев:
«Отсутствие социогуманитарных дисциплин в блоке подготовки инженера просто немыслимо. Немыслимо! Это очень важная часть его становления как специалиста — философия, этика развития технологий. Эти блоки никогда не уйдут и не могут уйти из инженерного образования. Я подчеркну — именно образования. Потому что если мы говорим про подготовку профессионала к рабочему месту, то да, он может этого не знать. Но это не будет тот человек, который будет развивать отрасль и выводить конкретное предприятие на другой уровень. Такое возможно, только если профессиональные компетенции дополнены социогуманитарными знаниями — это залог формирования другого типа мышления у будущего специалиста».
Руководствуясь этой логикой, ТПУ старается поддерживать такое направление своего развития, которое заложено в концепцию национальных исследовательских университетов, к которым вуз себя относит. Даже при подаче заявки на участие в программе «Приоритет 2030» ТПУ выбрал не региональный, технологический, опорный трек, а исследовательский. Такое решение Седнев объясняет и традиционным отношением к вузу, которое проистекает из статуса «Национальный исследовательский университет», и ориентацией на инженеров-исследователей.
«Чем исследователь по образованию отличается от просто технически подготовленного специалиста? — задается вопросом и.о. ректора ТПУ. — Мы считаем, что формирование исследовательского, критического, рефлексивного мышления — это важно, и мы сейчас этим будем заниматься. Только понимая, как устроен мир, только сформировав свою картину мира, можно начать его менять».
О проблемах молодых ученых
Принципиальное отличие между любым исследовательским и не исследовательским вузом кроется в том, как в организации относятся к научной работе: осознают ли ценность именно научной составляющей в деятельности учебного заведения?
Для реализации этого направления необходимы кадры, а с ними сейчас непросто: РАН заявляет об увеличении количества ученых, уезжающих из России, тревожным становится будущее аспирантуры. Попыткой привлечь молодых людей к науке и упрочить положение академической сферы являются различные государственные инициативы и меры поддержки от коммерческих компаний: гранты, конкурсы для молодых ученых, снижение ставок по ипотеке для научно-педагогических работников, уменьшение налогов для научных организаций и т. п.
Сам Дмитрий Седнев признается, что изначально не планировал оставаться в университете — ровно до того момента, пока ТПУ не получил грант в соответствии с Постановлением № 220 Правительства РФ. Постановление № 220 представляет собой программу мегагрантов на развитие науки, привлечение ведущих ученых, установление международного научного сотрудничества, создание лабораторий и т. п.
Благодаря этой программе, вспоминает Дмитрий Седнев, ему как молодому ученому удалось поработать с профессором Крёнингом Ханс-Михаелем Вильгельмом Адольфом. Кроме того, программа позволяла заниматься действительно интересными, перспективными и хорошо оплачиваемыми исследованиями. «И вот эта возможность для молодого ученого — реализовывать свой потенциал, утолять научный интерес и вместе с тем достойно зарабатывать — это, наверное, то, что мотивирует по-настоящему», — рассуждает Седнев.
Для Томского политехнического университета, отмечает и.о. ректора, проблем с привлечением молодых ученых нет: средний возраст сотрудников лаборатории в составе Инженерной школы неразрушающего контроля и безопасности — 30 лет, половина высокорейтинговых статей в вузе написаны учеными до 39 лет.
«Наверное, самая эффективная в России мера — с точки зрения привлечения молодых ученых — это предоставление им, молодым, возможности руководить своими проектами, — уверен Седнев, который сам является молодым ученым — и по возрасту, и по вовлеченности в научную повестку. — Вот эта определенная степень свободы, возможность стать профессионалом в интересной для себя области, возможность самому быть востребованным у разных компаний и получать от них заказы — это классная стартовая позиция для выпускников».
Конечно, проблема с привлечением молодых и талантливых ученых в масштабах страны есть. Но ведущие вузы ее уже решают, «допуская» молодых специалистов к внутренним и внешним проектам, давая им возможность зарабатывать своими знаниями и умениями: «Потому что, зарабатывая для себя, они дают возможность заработать университету, а значит — формировать новые коллективы, развивать новые проекты. И это 100% правильная позиция».
05 октября / 2021
Автор: Анастасия Привалова
[ Ректор ТИУ, Вероника Ефремова ]
[ Рассылка ]
Подписаться на рассылку
Подписывайтесь на рассылку, чтобы первыми получать актуальную информацию о высшем образовании от руководства учебных и научных организаций, экспертов в области высшего образования и представителей профильных министерств.