Эпоха одиночек прошла

Интервью с ректором ТИУ
Вероникой Ефремовой

Тюменский индустриальный университет ежегодно занимает высокие позиции в российских и международных рейтингах вузов и готовит специалистов не только по инженерному, но и по экономическому и архитектурному профилю. С 2018 года в структуру университетских подразделений вошла созданная Высшая инженерная школа, которая готовит инженеров новой формации по направлению «Цифровая трансформация региона».

Как относятся к цифровизации в таком вузе? Об этом, а также о тенденциях в развитии высшей школы и возникающих на пути этого развития преградах мы побеседовали с ректором университета Вероникой Васильевной Ефремовой.

Вероника Васильевна, кандидат экономических наук, доцент, рассказывает о своем управленческом опыте работы в вузе и Совете ректоров Тюменской области, о реализации идеи индивидуальных образовательных траекторий, о современном состоянии аспирантуры в России и изменении роли педагога в цифровых реалиях нашего времени.

Ректор ТИУ Вероника Васильевна Ефремова

О руководстве вузом от первого лица:
чему нужно учиться и как стоит относиться к работе

— Вероника Васильевна, что для Вас значит быть ректором? Как Вы воспринимаете эту должность и связанные с ней обязательства? Для Вас это ноша, крест, а может, новые возможности?

— Есть одна фраза, которая была бы здесь уместна в качестве ответа, хотя я к ней тоже немного скептически отношусь: крест по спине. Вот, скажем, вуз с 30 000 студентов и 4 000 преподавателей и сотрудников — это крест большой или маленький?.. Ведь все зависит от того, какая «спина». Думаю, на такой должности люди не оказываются случайно: может быть, по стечению обстоятельств, но не случайно. Абсолютно точно, что любой высокой должности предшествует особый профессиональный путь.

Я отношусь к своей работе ответственно, работаю много, стараюсь погружаться детально во все процессы вуза, потому что считаю это правильным. Не все могут со мной согласиться: кто-то путает такой подход с «ручным управлением», но это не то же самое. В моем случае это занимает много времени, поэтому прихожу к восьми утра, а ухожу тогда, когда смогу уйти с работы. Управление университетом — особенный вид управленческой деятельности. Сложнее ли он, чем управлением автомобилем или, скажем, малым коллективом?.. Конечно. Учитывать множество интересов и не ставить чьи-то в приоритет, особенно если они вредят общему делу, — это то, чем приходится заниматься, это сложная комбинаторика, но все это очень драйвово и интересно. Здесь главное, наверное, относиться к университету, как к делу всей жизни, тогда и мысли о «ноше» или «кресте» не возникнет.

— Существует ли, на Ваш взгляд, какой-то «женский» стиль управления? Можете ли Вы сказать, что он отражает Ваш подход к управлению вузом?

— Я за ролевые отношения в социуме и в семье, но я против таких однозначных суждений применительно к уровню должности и профессиональной деятельности. Такие должности — они бесполые, на самом деле. Поэтому, допустим, когда говорят, что всем женщинам присуще избыточное кокетство, чрезмерная эмоциональность на работе — это категорически неверно. Женщина-руководитель воспринимает то, чем она руководит, как свою семью. Вот это однозначно проявление «полового» признака, потому что она начинает управлять точно так же, как заботиться о семье и доме: полы должны быть вымыты, пыль должна быть протерта, все должны быть по местам, сытые, здоровые. Вот от этого никуда не деться, а всё остальное — это всего лишь стили управления, которые вовсе не обязательно соответствуют представлениям о мужском и женском.

Есть решения простые и понятные, и их необходимо принимать; есть необходимость требовать — требуешь; нет этой необходимости — ты готов обнять и поддержать своих сотрудников, поплакать с ними, пожалеть их, ведь очень много чего в жизни сотрудников происходит из того, что не связано с рабочим процессом, — но это все тоже важно.

Действительно, женская доля в ректорском корпусе небольшая, и чаще всего это ректоры педагогических либо классических университетов, а не технических, как наш вуз. Но я знаю много прекрасных примеров: ректор МИСиС Алевтина Анатольевна Черникова или ректор Северного (Арктического) федерального университета Елена Владимировна Кудряшова. Но в этой должности очень мало женского и очень мало мужского — это всего лишь руководитель.

— Этому руководству — управлению вузом — можно ли научиться? Например, пройти какие-то курсы, прочитать энное количество книг. Или должна быть какая-то изначальная предрасположенность к такому виду деятельности?

— Не уверена, что на такие вопросы можно ответить однозначно… Каким бы блестящим ни было базовое образование, учиться нужно вот прямо категорически: в разных школах, на разных тренингах, нужно читать специальную литературу. Я очень часто в интервью говорю, что я не люблю бизнес-литературу, особенно ту, которая учит управлению людьми, командой и так далее. Пусть не люблю, но читаю, потому что обязательно нужно как-то относиться к чужому опыту, развиваться.

Управлению вузом стали учить совсем недавно в рамках образовательных организаций. Я закончила школу ректоров МШУ, и этому треку своей жизни очень благодарна. Я училась не одна, а с командой своего университета, и тогда я не была главным руководителем и даже не подозревала, что им стану. Это была очень хорошая для меня лично практика. Высшая школа экономики в статусе магистерской программы тоже дает неплохой опыт.

«Ведь ректор один ничего не делает. Ректор собирает команду, которая вместе с ним и тащит вуз… Эпоха одиночек прошла»

Многие программы мы проходим вместе с командой или отправляем на обучение коллег — считаю, что это важно. Ведь ректор один ничего не делает. Ректор собирает команду, которая вместе с ним и тащит вуз… Эпоха одиночек прошла. Разве что только, быть может, остались еще синоптики-одиночки, где-нибудь на далекой гидрометеорологической станции… (смеется) А мы-то ведь работаем с командой.

— Важно ли, на Ваш взгляд, ректору при всей его занятости вести социально открытую жизнь: интервью, соцсети?

— Когда-то я согласилась с мнением моей пресс-службы и отдела по связям с общественностью, с моим помощником по внешним коммуникациям о необходимости такой открытости. Для меня это непросто: все-таки отчасти представителям старшего поколения соцсети и то, что там размещают люди о себе, может показаться каким-то бахвальством, а может иногда создавать чувство настороженности... Но не использовать эти площадки сейчас нельзя. Правда, выделить время для этого непросто. Мало того, что ты потрудился над созданием контента, его еще необходимо выложить. У меня всего две социальные сети, которыми я занимаюсь, но аудитории в них разные, следовательно, и контент нельзя просто скопировать. На все это тратится масса времени, и я даже не всегда успеваю посмотреть, как все выглядит в итоге. Есть еще один момент, свойственный, быть может, моей натуре: я всегда почему-то жду в комментариях к публикациям появления плохо воспитанных людей... И ладно, если их комментарии будут относиться ко мне — но не дай бог к вузу!.. Вот это вот бесконечный разрыв аорты.

Зачем это все нужно ректору? А вот зачем: сейчас такой формат взаимодействия — это возможность построения доверительного отношения с родителями и студентами, со своими педагогами, со всеми, кто не может добраться до приемной ректора. Это контакт близкий, относительно простой, даже какой-то немного домашний. А вот интервью для СМИ и разных информационных площадок считаю обязательной частью работы. Ведь только так мы можем рассказать, чего достигли, на что нацелены, какие у нас сейчас проблемы, какова позиция учредителя и почему именно так позиционирует себя сейчас высшее образование в Российской Федерации. Ведь если мы себя считаем флагманским вузом, мы должны нести эту политику и подтверждать свои решения словом и делом. Я всегда говорю своим сотрудникам: «Я принята на работу в Министерство науки и высшего образования. А вы все, дорогие мои, приняты на работу ко мне в индустриальный университет».

Но это все по-своему непросто. Я человек в целом скорее закрытый, мне достаточно для открытости моей семьи, но теперь целый мир — моя семья: несколько тысяч студентов и педагогов.

— Вы возглавляете не только университет, но и Совет ректоров Тюменской области. Какие цели и задачи у этого Совета? И сложно ли руководить теми, кто тоже привык кем-то управлять?

— Слово «управлять» к нашему Совету не совсем подходит. Хотя, конечно, учитывая обязанности председателя совета, где-то приходится доминировать... Сам совет — это ассоциативный орган взаимодействия, некая площадка коммуникации ректоров. Я четвертый по счету председатель, ранее председателем Совета ректоров Тюменской области был наш министр Валерий Фальков. В Совете мы в том числе и проводники региональной политики, ведь наш регион крайне сложно построен как федеративное подразделение: нам нужно соблюсти интересы трех губернаторов, разных подведомственных вузов.

Нам нужно в конце концов договориться, как поделить между собой емкость нашего регионального рынка, чтобы не было ненужных упражнений в области конкуренции. Нам важно уметь кооперироваться, объединяться, что-то разделять между собой.

На этой же площадке зародился ещё до меня НОЦ. С Западно-Сибирским межрегиональным научно-образовательным центром мирового уровня мы попали в первую пятёрку, и почти каждое заседание Совета мы к этому вопросу возвращаемся. Обсуждаем, какие новые проекты туда отдадим из вузов, какие у них успехи, как они там себя ведут. На заседаниях также обсуждаем, что такое для нас сейчас образовательные траектории, каким набором компетенций должны обладать выпускники, причем не только в индустриальном секторе.

Об образовании в вузе:
индивидуализация, цифровизация, смена педагогической парадигмы

— Вы упомянули вопросы, связанные с формированием индивидуальных образовательных траекторий (ИОТ). Тема сейчас весьма актуальна, но, на мой взгляд, при том что много кто говорит о ИОТ, не все еще могут действительно подступиться к полноценной реализации этой идеи. Поделитесь, пожалуйста, делается ли уже что-то в этом направлении в Тюменском индустриальном университете?

— Да, конечно. Мы уже третий год как развиваем эту практику. Персональная образовательная программа, во-первых, это очень дорого. Во-вторых, вручную это делать невозможно. Наконец, не всегда студент готов к самостоятельному выбору. А ведь составление программы, ее архитектура — это и участие студента в том числе. Сначала мы сформировали так называемое «инженерное ядро», общее для всех, показали его российским вузам на определенных конкурсных мероприятиях и сразу выиграли инновационную площадку Российской Федерации в области инженерного образования. Сейчас, помимо инженерного ядра, уже готовы IТ-ядро, гуманитарное и так далее. Но комбинаторика дисциплин — это всё-таки право выбора студента.

Для этого понадобилась платформа, которая будет помогать генерировать расписание, логистику между корпусами (и это тоже важно: наши корпуса разбросаны по городу). Эта платформа должна быть удобной при работе и с компьютера, и с телефона; у ребенка все должно быть в одном месте; а еще доступ к этой платформе могли бы получить и родители, чтобы видеть, где ребенок, понимать, что он не бездельничает.

У студентов с ИОТ свой путь внутри образовательной организации. Для меня это уже не спорно. Это одна из доступных нам педагогических технологий. Но ее реализация требует многого и от нас, и от студентов. Например, у нас учебный год теперь начинается на неделю раньше — уже в конце августа. На последней неделе августа мы формируем команды под будущие проекты, играем со студентами, строим с ними машины Голдберга (механизм, выполняющий простую задачу сложным, вычурным, длинным путем. — прим. ред.). Тогда же мы начинаем помогать им выбирать необходимые компетенции на основе наших дисциплин, ведь студенты все очень разные. Тогда же прививаем культуру вуза, рассказываем, что он многонациональный, толерантный и так далее. Все вот эти мягкие истории продуманы специально для комфортного вхождения ребят в нормальную студенческую жизнь. Они начинаются во время прекурса. Когда совершен выбор, начинается образовательный процесс.

— То есть вуз не только выступает как образовательная площадка и предоставляет различные курсы и программы подготовки, но и помогает в выборе дальнейшей траектории обучения? Кажется, что это некая наставническая функция.

— Если приходит учиться настолько осознанный, понимающий, чего хочет, ребенок, то ему нет необходимости помогать в выборе курсов. Однако таких единицы. У нас есть целый тьюторский корпус для помощи в выборе компетенций и дисциплин.

Действительно, происходит смена роли педагога: из транслятора знаний в педагога-наставника. Эта трансформация произошла автоматически, преподаватель уже не может просто рассказывать на лекциях то, что он бы хотел, чтобы понимали студенты. Он должен и подталкивать студентов к дальнейшему развитию, мол, вот, смотри, мы сейчас с тобой занимаемся физикой флюидов, а тебе не хватает механики, чтобы продвинуться дальше, возьми-ка ты ее побольше, иначе не справишься, когда дойдем до решения сложных инженерных задач.

Но это даже не общие компетенции, а ведь они тоже важны. Например, должен ли инженер уметь грамотно говорить?

— Мне кажется, этот навык необходим не только инженерам, но и всем ученым: доносить ценность своих исследований, заявлять о достигнутых результатах, представлять свою организацию на встречах, конференциях...

«Наш птичий язык ученых понятен в лучшем случае другим таким же ученым. Но публиковать это где-то вне научного журнала недопустимо, это в том числе отвращает ребят от желания попробовать заняться наукой»

— Конечно. А я всегда говорю: «От чистого сердца простыми словами». Потому что наш птичий язык ученых понятен в лучшем случае другим таким же ученым. Но публиковать это где-то вне научного журнала недопустимо, это в том числе отвращает ребят от желания попробовать заняться наукой. Ведь научная терминология для них — это такой же иностранный язык, который тоже необходимо изучать. Поэтому у нас много различных дисциплин и по риторике, по подготовке к публичным выступлениям, по созданию презентационных материалов, по скорости изложения — ведь сейчас все стали говорить очень кратко, быстро, мы иначе воспринимаем информацию, это необходимо иметь в виду, когда выступаешь или делаешь презентацию. Мы этому тоже учим.

— Для таких опорных вузов, как ТИУ, с 2016 года важно активное включение образовательной организации в развитие экономики региона. Как сейчас налажено это взаимодействие с работодателями?

— Я думаю, что мы на себе попробовали практически все организационные и управленческие инструменты для такого взаимодействия. Например, у нас есть Центр карьеры, который занимается организацией практик на предприятиях, работает с выпускниками, привлекает наших коллег с предприятий для работы в наших образовательных программах. Конечно, Дни компаний. Кроме того, в этом году первый опыт реализации программы «Стартап как диплом»: 10 студенческих проектов-стартапов вышли на уровень выпускной квалификационной работы. Мы включились в движение Worldskills, создали свой центр подготовки: у нас большой — на 7 000 студентов — многопрофильный колледж в составе нашего вуза. Мы оценили по достоинству такой формат аттестации и определения уровня сформированности компетенций, как демонстрационный экзамен, и переложили его на уровень бакалавриата (например, по направлению «Электроэнергетика»: теперь вся аттестационная комиссия состоит из представителей индустриальных партнеров. Безусловно, мы не забываем и о преподавателях: часто проводим для них различного рода тренинговые программы, стажировки на профильных предприятиях.

Мы уже выпустили 250 000 студентов, и 80% сотрудников нефтегазовых предприятий — это наши выпускники. Нам есть, к кому обратиться. Такой показатель — это и результат тесного взаимодействия с нашими партнерами. Некоторые из них — интернациональные, отсюда высокие требования к уровню владения иностранными языками у студентов.

— Как Вы относитесь к цифровизации как тренду и предписаниям формировать «цифровой спецназ», как назвал кадры с новыми компетенциями вице-премьер РФ Дмитрий Чернышенко?

— Конечно, прямое поручение профильного вице-премьера не выполнить невозможно. Тем, у кого уже были какие-то наработки в этой области и свои мысли на этот счет, было немного легче. Например, у нас как раз на площадке Высшей инженерной школы EG (Engineering Generation) с момента ее учреждения реализовывалась магистерская программа. Она назвалась «Цифровая трансформация региона». У нас был прямой запрос от региональной власти и бизнес-сообщества, и на этой программе учились команды, направленные от предприятий, например от банков.

«На самом деле,
все это скорее автоматизация, чем цифровизация…»

Однако чаще всего, на самом деле, все это скорее автоматизация, чем цифровизация… И у нас, когда появился свой проректор по цифровой трансформации всего университета, заниматься пришлось в первую очередь автоматизацией процессов, их ускорением и упрощением, электронным документооборотом в том числе.

Да и у нас была уже давным-давно разработанная платформа поддержки учебного процесса, на которой размещаются задания и лекции, там же ребята сдают тестирование, там же формируется их цифровой след. То есть еще до того, как мы все погрузились в тотальную цифровизацию, мы уже двигались по этому пути. Мы уже давно говорили, что можно учить инженеров, используя дистанционные технологии, например симуляторы. Ведь на опасном производстве инженер может совершить фатальную ошибку, а в симуляторе прозвучит только «Game over». И мы создавали свои электронные ресурсы, показывали их на всю страну, доказывали их эффективность. Сейчас ничего доказывать не нужно. Нет худа без добра: пандемия подтвердила нашу правоту.

— С какими трудностями в организации учебного процесса может быть связана цифровизация, на Ваш взгляд? Помимо материально-технической базы, цифровых технологий есть ведь еще аспект педагогический.

— Сейчас важно задумываться о повышении квалификации педагогов, об изменении их восприятия учебного процесса. Почему преподаватель бесконечно должен быть транслятором знания? Почему бы не подумать о том, какими другими инструментами можно донести ценность сакрального знания? Почему бы, например, не воспользоваться возможностью подключиться к сетевой конференции математиков? Почему не воспользоваться любым симулятором? Почему бы не посетить массовые онлайн-курсы, если их прочитал оксфордский профессор? Ну почему?.. Нет ответа. Чаще всего внедрению новых инструментов, изменению подачи лекционного и иного материала мешает гордыня. Может, это отчасти профессиональная деформация или зона комфорта, привычка. Вдруг это чужое мнение пойдет вразрез с моим? Это же все и нравственное взросление педагогов в том числе.

Сейчас преподаватель перестал быть источником абсолютного знания, светочем. Мир так открылся, что студенты и сами могут найти информацию, посмотреть на других преподавателей. Мы больше не единственные источники информации, как бы печально это ни звучало. Мы как раз некие агрегаторы информации, и вот тут на первый план выходит уже харизма педагога, его умение завлечь собственным эмоциональным фоном, художественным талантом, богатством речи, красотой и простотой изложения, примерами из жизни.

При этом важно по-особенному чутко и внимательно относиться к профессуре, чье научное наследие — монографии, книги — обязательно должно сохраняться. Я считаю, что профессоры, многие лета посвятившие науке и образованию, должны быть «вмонтированы» в вуз: участвовать в его жизни в качестве консультантов, с помощью ассистентов записывать массовые онлайн-курсы, чтобы можно было сохранить в памяти и самого человека, а не только его знания на бумаге.

О будущем и настоящем:
стратегические цели вуза, наука и аспирантура

— Вероника Васильевна, поделитесь своим мнением по поводу программы «Приоритет— 2030». Как Вы к ней относитесь? Планирует ли ТИУ участвовать в ней и если да, то по какому треку? (интервью проходило в августе 2021 г. — прим.ред. )

— Когда впервые прозвучала идея запуска такой программы грантовой поддержки, она называлась «Программа стратегического академического лидерства». Это название мне очень нравилось, но еще точнее, на мой взгляд, оказалось обновленное название «Приоритет—2030». Ведь что такое «приоритет»? Это самое главное, выжимка, четко обозначенная цель. Мы можем хотеть развития везде и во всем, и так, надеюсь, и будет, но важно правильно расставлять приоритеты.

Мы сразу говорили, что мы будем участвовать в этой программе. Так сложилось, что у нас как раз заканчивалась по срокам предыдущая программа развития вуза, и необходимо было писать новую. Мы уже тогда задумывались, что неплохо было бы поучаствовать в федеральной программе, а тут такой шанс — как им не воспользоваться? Идем мы как раз в опорные вузы, пойдем по этому треку.

Во-первых, нам хочется доказать, что можно действительно диверсифицировать экономику региона, чтобы он не ассоциировался только с нефтегазовым сектором: хоть в этом и ценность области, но нельзя жить только на одном ресурсе, надо его еще и рачительно использовать, перерабатывать без вреда для окружающей среды, развивать туристические направления (ведь у нас есть прекрасные термальные источники) и так далее. Во-вторых, мы всегда участвовали в деятельности консорциумов, и сейчас по-новому представить результаты такого партнерства тоже интересно.

«Нужно менять парадигму мышления, связанную с наукой и принятую в российских вузах. Нас всех кормит образование. И это неправильно»

Что еще важно — сейчас мы пишем эту программу, делая акцент на научной составляющей, потому что нужно менять парадигму мышления, связанную с наукой и принятую в российских вузах. Нас всех кормит образование. И это неправильно. Потому что из-за необходимости финансовой подпитки через образовательные услуги мы медленнее меняем портфель образовательных услуг и программ обучения, мы меньше замечаем, что учим уже ненужным профессиям, не заменяем их новыми, не обновляем программы обучения, потому что они гарантируют приток студентов и денег. И об этом нужно не стесняться говорить. А если наука выступает в авангарде, тогда мы можем хотя бы здесь быстро адаптироваться, развиваться, обновляться.

— Такое активное развитие науки — задача, которая чаще всего ложится на плечи молодых кандидатов наук и аспирантов. Сейчас все, что связано с аспирантурой, — это больная тема.

— Мне кажется, она «заболела» активно в тот момент, когда аспирантура стала уровнем образования, а обсудить, что это значит, что это за образовательный уровень, мы не успели. А аспирантов нужно было набирать, учить, выпускать, давать им дипломы. Кстати, помните, была дискуссия, является ли их работа уже диссертационной защитой либо квалификационной? И это тоже мешало аспирантуре.

В Тюменском индустриальном университете с аспирантурой дела идут неплохо, многие к нам поступают на программы аспирантуры. При этом надо ясно осознавать, что аспирантура — она не для всех, и это точно не способ, например, откосить от армии. У поступающего как минимум должна быть рекомендация предыдущего уровня образования, то есть достойная выпускная работа магистра — не зря же она называется диссертацией. Если выпускная квалификационная комиссия рекомендует продолжить тему исследования, развить ее, она фиксируют это в документе. Вот это приоритетное право. И не всем обязательно стоит идти в аспирантуру — это ведь целые годы жизни. Да и ведь ученый — это очень особый склад ума.

Наверное, поэтому мы, не погрузившись детально в этот новый уровень образования, немножко подзапустили аспирантуру. Тех, кто может заниматься наукой, кто оставит в ней след, нужно отбирать. Есть еще нюанс с PhD: у нас не совсем понимают, что это такое, на Западе могут не понимать, кто такой кандидат наук. Часто это является ограничением международной мобильности.

Все это мы тоже стараемся учесть в стратегии развития вуза. Для нас это по-настоящему важно.

— Что бы Вы пожелали себе и вузу через 10 лет?

— Новую программу развития! (смеется) Я бы пожелала ему развития как мировой звезде. Чувствуется, что для нашего университета только российская площадка — это маловато, потому что наука безгранична, образование безгранично, хочется соответствовать вузам мировой величины. А себе бы пожелала бодрости духа, оставаться в нынешнем статусе, если сочтет возможным министр науки и высшего образования. А вообще, конечно, жизни — такой наполненной, драйвовой и интересной.

19 октября / 2021

Автор: Анастасия Привалова

[ Ректор ТИУ, Вероника Ефремова ]

[ Рассылка ]

Каждую неделю — новый материал

Подписывайтесь на рассылку, чтобы первыми узнать о ключевых изменениях в академической среде, сенсационных научных открытиях, образовательных трансформациях и опыте ведущих вузов.