«Культура в провинции держится на энтузиастах»

Интервью с ректором Орловского государственного института культуры (ОГИК) Владимиром Матвеевым.

Ректором Орловского государственного института культуры Владимир Матвеев стал полтора года назад, сменив предшественника, который занимал эту должность 38 лет. Какие перемены при новом руководителе изменили вуз, почему в ОГИК едут поступать абитуриенты от Калининграда до Хабаровска, как понять современных студентов — об этом в нашем интервью.

Китай готов был направить нам тысячу студентов

— Приемная кампания 2022 года оказалась для Орловского государственного института культуры знаковой. Впервые за долгие годы вуз открыл новые направления подготовки и увеличил контингент студентов. Вы уже анализировали, что способствовало таким результатам?

— Мое назначение на должность исполняющего обязанности ректора Орловского института культуры в 2021 году коллектив воспринял с определенным напряжением. Творческий вуз возглавил доктор экономических наук, бывший директор Орловского филиала Финансового университета при Правительстве Российской Федерации. Но ведь я пришел экономистом не с завода, а из другого вуза, пусть и другой направленности.

На новое место работы я принес идеи по преобразованию института, и они выбивались из ряда прежних, скажем так, провинциальных подходов, ведь вуз, в филиале которого я проработал 18 лет, является ведущим научным и методическим центром России.

Поначалу были опасения, что начнутся увольнения сотрудников, особенно пенсионного возраста, что придет абсолютно новая команда. На деле же почти весь творческий коллектив педагогов, который складывался в институте годами, был сохранен.

А вот в административно-управленческом составе произошли существенные перемены. В любом вузе соотношение профессорско-преподавательского состава и административно-управленческого персонала, таких как бухгалтерия, кадровая служба, административно-хозяйственный отдел, должно быть 60% на 40%. До недавнего времени эта пропорция была прямо противоположной: огромный штат вспомогательных подразделений и ноль автоматизации. Нагрузка считалась вручную, расписание занятий писали карандашом на ватмане, в бухгалтерии не было ни одного человека с базовым экономическим образованием. Всё это нужно было срочно менять.

В обновлении нуждался образовательный процесс. Начали с того, что проанализировали, какие направления подготовки есть в вузах культуры в соседних регионах. Рядом с нами — в Курске, Брянске, Туле — институтов, подобных нашему, нет вообще. Ближайшим городом для абитуриентов из этих регионов остается Москва, где совсем другие проходные баллы, другая стоимость обучения, другие сложности.

Изучили, откуда приезжают поступать к нам и куда потом уезжают наши выпускники, и пришли к пониманию, какие новые направления нужно открыть.

К примеру, в ОГИК есть бакалавриат по направлению «Дирижирование», а магистратуры не было, и выпускники, закончив четырехлетнее обучение, уезжали доучиваться по программам магистратуры в Ростов-на-Дону и Краснодар. Теперь магистратура по этому направлению есть и у нас.

Традиционно Орловский институт культуры был силен в направлении народного танца, но вызывало удивление: почему у нас нет современной хореографии. Огромное количество молодых людей хотели бы учиться этим актуальным стилям.

Помимо направления «Искусство народного пения», мы открыли направление «Музыкальное искусство эстрады», потому что оно тоже востребовано.

Тот факт, что у нас с этого года увеличился контингент поступивших, подтверждает, что стратегия была выбрана правильная, а то, что на выборах ректора ОГИК в июле 2022 года при тайном голосовании меня поддержали с результатом 96:0, свидетельствует, что и коллектив принял и реализует все нововведения.

«Мы тоже задавались этим же вопросом: зачем ехать из Мурманска в Орловский институт культуры? Почему не в Москву или в Санкт-Петербург? Причин несколько.
Первая и основная: едут на имена».

— У Вас же еще и иностранных студентов стало больше?

— Тут мы тоже выбрали новый подход, изучив опыт других вузов, причем не только творческих, но и, например, нашего опорного Орловского университета имени И. С. Тургенева, и поняли: чтобы набирать студентов-иностранцев, необходимо выстраивать связи с российскими представительствами зарубежных государств.

Вышли на Российско-китайский фонд, который работает с посольством Китая, на представительства Узбекистана, Казахстана, Белоруссии и в этом году набрали 280 иностранных студентов. До этого их было всего 10–15 человек.

Это не формальные студенты, которые поступили ради корочки российского вуза. Их интересуют серьезные направления подготовки: музыкально-инструментальное и хореографическое искусство, управление в социально-культурной сфере.

Изначально китайская сторона вообще готова была направить к нам тысячу человек, но мы искусственно ограничили в этом году прием из-за опасений преподавателей по поводу языковой подготовки: смогут ли они обучать иностранцев, какой у тех уровень знания русского языка.

В следующем году собираемся открыть подготовительный факультет для изучения русского языка. Такой опыт был распространен в советской системе образования, сохранился он и во многих российских вузах, так что мы здесь не изобретаем велосипед, просто берем лучший опыт других университетов и ищем для себя подходящие решения.

— Среди поступающих к Вам много приезжих ребят из других российских регионов, в том числе из дальних. Мотивация абитуриентов, которые издалека едут поступать в столичные творческие вузы, понятна. А что движет теми, кто едет за тысячи километров от дома поступать в региональный институт?

— Прежде чем говорить о мотивах, для наглядности перечислю регионы, откуда приехали наши студенты: Калининград, Хабаровск, Мурманск, как ни странно, даже Санкт-Петербург, не говоря уж про близлежащие Курск и Тулу. У нас учатся жители 22-х регионов страны.

Мы тоже задавались этим же вопросом: зачем ехать из Мурманска в Орловский институт культуры? Почему не в Москву или в Санкт-Петербург? Причин несколько.

Первая и основная: едут на имена. В этом году мы набрали актерский курс к мастеру курса Сергею Пузыреву. Он художественный руководитель Орловского театра для детей и молодежи «Свободное пространство», известный в театральном сообществе человек. Абитуриенты выбирали специальность «Актерское искусство» конкретно из-за него. При том, что обучение по ней полностью на коммерческой основе: нам на него не выделяют контрольных цифр приема — всё забирает Москва или Петербург.

На хореографию едут поступать к Николаю Заикину, чьи достижения можно долго перечислять. Таких специалистов в стране можно пересчитать по пальцам. Люди не только хотят учиться у него на курсе, но и регулярно приезжают из разных регионов на его мастер-классы по русскому народному танцу.

У нас очень сильная кафедра народного пения, в России таких единицы, и всем тем, кто увлечен этим направлением, знакомо имя заведующей кафедрой Светланы Чабан.

Вторая причина — это возможность дальнейшего трудоустройства. 96% наших выпускников работают по специальности, и это не искусственная цифра, ее нельзя подделать — она контролируется Пенсионным фондом. Спрашивая у абитуриентов, почему они решили подавать документы в ОГИК, часто слышишь ответ, что они уверены в своем трудоустройстве по специальности после окончания института.

Третья причина — прагматичная, материальная. В Орле жить дешевле. У института есть общежитие, у нас тихий, спокойный уклад жизни, и родители не боятся отправлять к нам детей, в отличие от Москвы, где много соблазнов и выше риск, что ребенок забросит учебу. В то же время до столицы всего четыре часа на электричке, и это, конечно, влияет на то, что после выпуска молодежь может уехать туда работать.

— Расскажите, пожалуйста, о практике Вашего института набирать студентов на отдельные направления не ежегодно, а раз в 4 года. В чем особенность такого набора?

— На некоторые специальности, например, на актерское искусство, у нас исторически набирают студентов раз в 4 года, потому что это должны быть уникальные ребята и уникальный мастер курса.

Приведу пример для сравнения. Когда лет 15 назад в Орловском госуниверситете открыли философский факультет, это вызвало удивление: о каком философском факультете может идти речь в Орле? Тем более с ежегодным набором студентов. Куда они потом пойдут работать? Кем? Где научная база, где светила науки, которые будут у них преподавать?

Мой отец — профессор философии, закончил аспирантуру в Москве, где в его времена на это направление студентов набирали раз в 4 года со всей страны, потому что это были уникальные люди с особым складом ума.

Примерно той же логики мы придерживаемся в отношении актеров. В этом году на эту специальность поступили 11 человек — целая труппа, и дополнительно мы набрали группу по направлению «Народная художественная культура», профиль «Руководство любительским театром». Это ребята с особыми личностными качествами.

Культура в провинции

«Нужно уже сейчас учить молодых специалистов навыкам работы с цифровыми сервисами, предоставлять им возможность повышать квалификацию. Более опытных работников обучать таким компетенциям гораздо сложнее».

— ОГИК готовит специалистов для культурной сферы в регионе, в том числе для народного творчества. Есть ли у выпускников стремление работать в сельских домах культуры, библиотеках, творческих коллективах?

— Что касается сельских библиотек и домов культуры, то сейчас есть федеральные программы по их развитию. В их рамках строят новые модельные библиотеки, создают передвижные дома культуры, восстанавливают старые учреждения.

Предвижу реакцию некоторых наших читателей и отмечу, что тоже скептически смотрел на всю эту историю, пока сам не убедился в том, что действительно делается в регионах. Поверьте, материально-техническая база в сельских учреждениях культуры серьезно обновляется.

Следующий момент: очень многое зависит от региональной власти, от ее готовности поддерживать сохранение и популяризацию народной культуры и налаживать культурные связи между городом и селом. У нас в области проводится огромное количество фестивалей, действует программа «Земский учитель», по которой наши выпускники могут работать в сельской местности руководителями хореографических и театральных коллективов, получать там подъемное жилье. Для них это большой стимул.

— Вы говорите, что много, где бывали в провинции. На ком вообще сегодня держится культура в глубинке?

— На энтузиастах и на профессионалах. Иногда эти два качества сочетаются в одном специалисте.

— Работники культуры и искусства региона проходят в Вашем институте программы повышения квалификации и профпереподготовки. Какие компетенции, которым раньше не обучали в вузах, сейчас востребованы, и их приходится осваивать с помощью допобразования?

— Зависит от направления подготовки.

В этом году мы открыли 8 творческих студий, в которых занимается 157 детей, подростков и взрослых. Даже не думали, что столько наберем. До этого наш институт детей не обучал. Это упущение. Ребенок же не становится талантливым в 18 лет, он проявляет способности гораздо раньше, так почему бы нам не работать с возрастной группой 5–10 лет?

Начали с хореографии и вскоре выяснили, что наши преподаватели сильны в узком профиле подготовки, но им редко удается выйти за рамки своей квалификации.

Проблему решили через Программу развития ОГИК на 2022–2026 годы, которую нам как вузу культуры частично финансирует Минкультуры. Институту выделили целевые деньги на поддержку, переквалификацию и повышение квалификации молодых преподавателей до 35 лет. Мы начали отправлять их в Москву, Казань, Санкт-Петербург. Теперь это стало изюминкой нашего вуза, к этим педагогам приходят, зная, что они прошли дополнительное обучение, приобрели новые навыки. Это очень важная часть имиджевой составляющей института.

Если мы говорим о новых навыках, то никак не можем обойти тему цифровых компетенций. Процессы цифровизации и компьютеризации не остановить, и по некоторым нашим направлениям подготовки этот факт было особенно важно учитывать.

К примеру, мы готовим библиотекарей. Библиотека очень сильно трансформировалась за последнее время, и сегодня специалист в ней должен разбираться в оцифровке материалов, уметь работать с базами данных и так далее.

Я был во многих зарубежных образовательных центрах: в Оксфорде, Кембридже, Калифорнийском университете в Беркли, и там везде библиотека сохранена в своем классическом виде, но при этом уровень компьютеризации колоссальный.

Это неизбежный процесс, и мы тоже должны быть к нему готовы, поэтому нужно уже сейчас учить молодых специалистов навыкам работы с цифровыми сервисами, предоставлять им возможность повышать квалификацию. Более опытных работников обучать таким компетенциям гораздо сложнее.

«Студенты — взрослые люди, с ними нельзя как с детьми»

«На курсе повышения квалификации я узнал много нового для себя как для руководителя. У поколения зумеров нет авторитета возраста, у них есть авторитет достижений. У них другое отношение к своей частной жизни, к материальным вещам».

— Владимир Владимирович, Вы сами закончили множество программ и курсов повышения квалификации по самым разным направлениям, необходимым управленцу. Среди них — программа по коммуникациям со студентами нового поколения. Что, на Ваш взгляд, самое сложное в общении с зумерами, насколько проблематично (или нет) доносить им информацию — не только учебную, но и какие-то смыслы?

— Я записался конкретно на этот курс после того, как будучи руководителем филиала вуза, еще на прежнем месте работы, столкнулся с одной ситуацией.

Как-то на встрече с учащимися я сделал замечание одной студентке по поводу ее фотографии в соцсети. Девушка опубликовала свой снимок с бокалом алкоголя. Я из лучших побуждений как руководитель и просто как более опытный человек посоветовал ей удалить фото. Объяснил, что фотография может помешать ей при трудоустройстве, например, на госслужбу или в любое другое место, где подобный контент воспримут как неприемлемый.

Студентка посмотрела на меня и сказала: «При всем уважении, это моя частная жизнь, и Вы к ней не имеете никакого отношения». Тут я осознал, что хоть и считаю себя молодым человеком — мне тогда не было и сорока — я уже не понимаю этих ребят, которым по 18–19 лет, не понимаю, как они мыслят, какие у них ценности, как донести до них здравые идеи.

На курсе повышения квалификации я узнал много нового для себя как для руководителя. У поколения зумеров нет авторитета возраста, у них есть авторитет достижений. У них другое отношение к своей частной жизни, к материальным вещам. Для меня собственное жилье было целью, к которой я стремился, а они свободно живут на съемных квартирах и даже не думают о том, чтобы приобретать свою. И еще масса других особенностей, которые я теперь учитываю и учу всех, кто работает со мной, что студенты — взрослые люди, самостоятельные личности, с ними нельзя как с детьми. Их надо уметь слушать и слышать.

Взять те же соцсети. Для 18-летних это не просто средство общения, для них это средство донесения информации, в том числе официальной. Поэтому, когда вуз в своем сообществе постит три картинки в год, там явно недооценивают значение этого канала коммуникации.

Институт как творческая база

— На базе ОГИК создан Центр прототипирования, он же Центр креативных индустрий, где любой житель региона может попробовать реализовать свои творческие идеи. Может ли институт коммерциализировать эти проекты и с их помощью что-то зарабатывать для себя? Или это исключительно социальная история? Расскажите, пожалуйста, подробнее об этом центре.

— Минкульт выбрал 26 вузов культуры, включая ОГИК, которым выделили 25 миллионов рублей на создание центров прототипирования. Как они работают?
Предположим, некий человек хорошо поет — по крайней мере, ему так кажется, — и хочет записать песню. Что ему для этого нужно? Купить пару компьютеров, микшерный пульт, профессиональные микрофоны, оборудовать комнату звукозаписи, разобраться, как сводить и записывать музыку. Допустим, он все это сделал, записал трек и пытается его продать, а ему говорят: «Запись у вас некачественная, и минусовка не та, и вообще вы фальшивите».

Так вот наш Центр прототипирования предоставляет такому человеку возможность проделать всю эту работу на оборудованной базе, а наши специалисты ему во всем помогут.

У нас есть пространство для творческой работы, фото- и видеолаборатория, есть звукорежиссеры, видеографы, специалисты по вокалу, хореографы, художники по свету, а у резидентов Центра есть креативные идеи.

В результате получится продукт совершенно другого качества, который автор сможет продать. Подчеркну, не мы будем продавать, а сам создатель прототипа. Мы можем впоследствии сотрудничать с ним на постоянной основе и тоже извлекать из этого определенную выгоду.

Думаю, министерство продолжит финансировать этот проект, потому что он предоставляет возможности для самореализации талантливым людям и педагогам, которые оттачивают свое мастерство еще и в этом виде деятельности.

Забег на Берлинском марафоне

— Владимир Владимирович, если позволите, несколько вопросов о Вас как о личности. Возглавив ОГИК, Вы стали самым молодым руководителем вуза в Орловской области, и вообще тренд на омоложение управленческих кадров в высшей школе очевиден. Многим Вашим коллегам-ректорам мы уже задавали такой вопрос: какие плюсы или минусы Вы видите в том, что главный пост в вузе занимает молодой руководитель, причем из другого университета?

— С моей точки зрения, возраст не основной показатель компетенций, поэтому в отношении конкретно ректоров мне кажутся правильными два момента, которые сейчас закрепили в нашем законодательстве.

Во-первых, ограничили возраст ректоров до 70 лет, дальше — только по решению правительства или президента. Во-вторых, ограничили их тремя сроками, и теперь на этой должности можно проработать максимум 15 лет.

Идею сменяемости вузовского руководства не случайно взяли из корпоративной культуры акционерных обществ. В некоторых корпорациях одному и тому же человеку нельзя больше 10 лет занимать пост СEO (главный исполнительный директор — прим. ред.), и не потому, что по истечении этого срока управленец хуже работает, а потому, что компании нужны новые идеи, свежий взгляд.

— Недавно в Вашем институте открылся тренажерный зал. Судя по тому, что Вы сами в хорошей физической форме, рискнем предположить, что это была Ваша инициатива или по меньшей мере при Вашей поддержке реализованная. Со спортом Вы явно дружите. Каким видам отдаете предпочтение?

— Я никогда не занимался спортом профессионально, но в разные периоды плавал, играл в большой теннис, в баскетбол.

Для меня в занятиях спортом всегда должна быть какая-то идея. Что это важно для здоровья, и так понятно, мне этого мало.

Когда за значок ГТО ввели дополнительные баллы при поступлении в вуз, мне стало интересно, насколько сложно его получить, и я решил попробовать сдать эти нормы, почувствовать себя на месте студента. Получилось со второго раза.

Другой показательный случай произошел со мной в 2019 году, когда на новогодних каникулах, разминаясь на беговой дорожке, я увидел новость, что открыта запись на участие в Лондонском марафоне (один из самых престижных и массовых забегов в мире. Всего проводится 6 великих марафонов: в Бостоне, Нью-Йорке, Чикаго, Лондоне, Берлине и Токио — прим. ред.).

Я вообще-то не люблю бегать — по-моему, это очень скучное занятие, и этим видом спорта никогда не интересовался. В частности, не знал, что марафон — это 42 километра 195 метров и что к нему надо готовиться минимум за полгода.
Тем не менее я подумал: почему бы не поучаствовать? По первому образованию я лингвист, закончил факультет иностранных языков, и у меня всегда были такие романтические представления о Лондоне, я был там несколько раз, мне нравится этот город, и я решил: всё, побегу.

Звоню записаться для участия, а меня спрашивают: «Какой год вас интересует?». В смысле — какой год?! Оказывается, там уже за три месяца до старта все места заняты. В итоге записался на марафон в Берлине, где еще оставались свободные слоты.

Ну а дальше закрутилось: надо было очень серьезно готовиться, следить за показателями здоровья. 42 километра я в итоге пробежал, но с тех пор на такие дистанции не бегал. Это действительно тяжело физически.

— Помните свой результат по времени?

— 4 часа 39 минут.

— Здо́рово! Пробежать марафон — это действительно большое достижение.

— Теперь я регулярно участвую в благотворительных забегах в Орле и получаю от этого удовольствие, хотя, повторюсь, раньше бег не любил.

— В Вашем рабочем кабинете висит несколько картин. Увлекаетесь живописью?

— Наверное, «увлекаюсь» — не то слово. Мне нравится. Это вопрос эстетического удовольствия. Картины, которые есть у меня в кабинете и дома, должны отвечать этому критерию.

Помимо эстетического восприятия, мне важно понимать профессиональную суть картины: почему на ней такая перспектива, почему изображены те или иные детали. Еще важно, чтобы работы принадлежали кисти проверенным временем художникам. И если посмотреть на авторов, то это все знаменитые орловские художники.

Мне в этом плане проще говорить о книгах. Дома у меня хорошая библиотека, в том числе на английском языке. Мне интересна поэзия Серебряного века, но при этом не чужда западная классическая приключенческая литература. Если спросите, какая у меня любимая книга, я наивно, но искренне скажу, что с детства это «Граф Монте-Кристо».

Еще у меня в рабочем кабинете есть комната отдыха, там всегда открыта дверь и стоит виниловый проигрыватель, который я принес из дома вместе с пластинками. Может, звучит несколько тщеславно, но мне кажется важным, чтобы в творческом коллективе была именно такая обстановка.

Интервью провели: Александр Никифоров, Екатерина Позднякова
Текст подготовила: Екатерина Позднякова

Материал подготовлен редакцией информационно-аналитического портала «Ректор говорит!». При копировании ссылка на портал «Ректор говорит!» обязательна.

[ Рассылка ]

Каждую неделю — новый материал

Подписывайтесь на рассылку, чтобы первыми узнать о ключевых изменениях в академической среде, сенсационных научных открытиях, образовательных трансформациях и опыте ведущих вузов.