«От науки к практике: трансформация образования в современном университете»

— Андрей Сергеевич, в 2022 году Университет «Дубна» перешел из собственности Московской области в федеральную собственность, Вашим учредителем стало Минобрнауки. Как это изменило работу вуза?

— Правительство Московской области было нашим учредителем со дня основания университета, и поначалу у такого подхода было много плюсов. Губерния относилась к вузу очень внимательно: наше финансирование от региона было на уровне Московского государственного университета. Это помогло нам сразу взять высокую планку и по качеству образования, и по уровню привлекаемых кадров. Привлекательным было соотношение численности студентов и преподавателей — один к пяти. Всё это позволяло в 1990-е — начале 2000-х годов не только быть интересным вузом для топовых преподавателей со всей России и укомплектовать ими сразу несколько кафедр, но и в целом снимало всякие вопросы к университету.

Другой важный момент — наша локация. Несмотря на то, что университет создавался в таком уникальном месте, как Дубна, о чем, я думаю, мы еще обязательно поговорим, начинать нам приходилось с нуля, почти на пустом месте. Образовательных учреждений в Дубне, кроме базовых кафедр некоторых вузов, не было, и поддержка со стороны региона была нам необходима.

Со временем Университет «Дубна» вырос в один из ведущих вузов по ряду направлений подготовки. В частности, я могу утверждать, что физику и ИТ-технологии у нас преподают на самом высоком уровне. Но так получалось, что когда запускались интересные федеральные проекты, нам как региональному вузу невозможно было в них попасть — просто в силу учредительного статуса. Одно лишь слово «федеральное» в проектных требованиях накладывало на нас ограничения, и в результате мы проходили мимо таких важных для нас составляющих университетской деятельности, как распространение российского образования за рубежом, привлечение иностранных студентов и других направлений работы. Сейчас, когда мы перешли к новому учредителю, все эти ограничения для нас сняты, и перед университетом открылся ряд возможностей, которые до этого были нам недоступны.

— Среди стратегических проектов Университета «Дубна» — «Мобильная энергетика», «Биотех» и «Новое инженерное образование». Почему Вы выбрали именно эти направления?

— Здесь нужно сказать несколько слов о том, где мы находимся. Наукоград Дубна многие знают как город физиков, где ведущим градообразующим предприятием является всемирно известный научный центр — Объединенный институт ядерных исследований. На самом деле за последние 20 лет Дубна сильно преобразилась. В городе появилась особая экономическая зона технико-внедренческого типа «Дубна», и сегодня она одна из ведущих по показателям эффективности ОЭЗ в стране. Там работают более 150 компаний-резидентов, все они занимаются не фундаментальной наукой, а производят высокотехнологичную наукоемкую продукцию.

Одним из наиболее перспективных направлений в ОЭЗ является биомедицинский кластер, последние 10 лет он развивается очень интенсивно. Государство поставило четкую задачу: сформировать медицинскую и медико-техническую составляющую нашей экономики максимально независимой и самодостаточной. Поэтому те компании, которые занимаются этим направлением в Дубне, не просто перенесли чужие технологии, а ведут собственные разработки, производят новые лекарства и медицинскую технику.

Университет «Дубна» тоже начал развивать на имеющейся у нас базе биотехническое и биомедицинское направление. Сейчас это один из наших стратегических проектов, и мы стали одним из ключевых партнеров по подготовке кадров для тех самых биотех-компаний в особой экономической зоне.

Еще одно перспективное направление, которое было выбрано исходя из возможностей научной базы вуза, — мобильная энергетика. В университете сформировалась команда талантливых молодых исследователей, которые предложили технологию создания литий-ионных аккумуляторов с абсолютно уникальными характеристиками. Они не просто улучшили показатели этих аккумуляторов, а изобрели устройство, которое может оставаться дееспособным в течение десятилетий. Представьте себе, что вы зарядили батарейку, которая через 25 лет останется пригодной для того, чтобы ее использовать в каком-нибудь аппарате. Эта технология очень востребована как в гражданской промышленности, так и в военной.

В России есть несколько исследовательских центров, которые развивают подобные технологии, но полноценной подготовки кадров для мобильной энергетики нет нигде. Мы решили, что раз наш университет достиг серьезного научно-технического задела в этом направлении, надо конвертировать его в образовательную программу. Запускаем ее с 2023 года на стыке двух разных укрупненных групп — химических технологий и электроэнергетики и электротехники. Выпускники этой программы станут уникальными специалистами с двумя дипломами и двумя квалификациями, будут разбираться в электротехнике и электроэнергетике, понимать, что такое химическая технология производства мобильных электроэнергетических устройств.

— А что означает Ваше третье стратегическое направление — «Новое инженерное образование»?

— Думаю, все мы, вузы, двигаясь в этом направлении, мыслим примерно одними и теми же категориями. Университету «Дубна», который готовит инженерно-технические кадры, всегда было важно обеспечить высокое качество базовой инженерной подготовки и наладить тесные контакты с работодателями. Наша задача — выстроить подготовку инженеров в следующем ключе: первые 2 курса даем высочайшего уровня базовую подготовку по общеинженерным дисциплинам, а начиная с 3 курса привлекаем студентов к проектам компаний-партнеров.

По пути комбинирования классического университетского образования с проектным подходом идут практически все инженерные вузы, потому как со стороны компаний-партнеров постоянно звучат пожелания, что им очень не хватает ребят с опытом работы. Мы стремимся к тому, чтобы у нашего молодого инженера на выходе в портфолио значилось участие в живом проекте с реальным результатом, который был внедрен или, как минимум, использован работодателем.

— О перестройке инженерного образования высказался Ваш коллега, ректор Санкт-Петербургского горного университета в своем проекте стратегии «по коренному улучшению качества подготовки и использования специалистов с высшим техническим образованием». В частности, ректор предлагает «практиковать в вузах аттестацию студентов дневных отделений по завершении изучения общенаучных и общепрофессиональных дисциплин. По ее результатам осуществлять распределение по специализациям, отбирать лучших студентов на углубленную подготовку». А Вы что думаете?

— Согласен с такой постановкой задачи, но сформулировал бы иначе: российские вузы должны обеспечить систему контроля качества подготовки. Существенный недостаток нашей системы образования в том, что качество подготовки в вузах оценивают те, кто эту подготовку осуществляет. Внутренний аудит мешает объективной оценке, потому что редко кто из работников скажет, что он плохо справился со своими задачами и недоволен результатом. На мой взгляд, оценку качества подготовки студентов нужно проводить в том числе с привлечением сторонних проверяющих, в первую очередь — работодателей для наших выпускников.

Приведу пример из практики среднего профессионального образования, по которому в Университете «Дубна» сформировался большой блок образовательных программ. В качестве итоговой аттестации в СПО теперь проводится так называемый демонстрационный экзамен. Для его сдачи у выпускника есть как минимум 8 часов, чтобы выполнить практические задачи по своей профессиональной деятельности и сделать реальный продукт. Например, электромонтер создает на определенном рабочем участке систему электроснабжения объекта, включающую прокладку электрических кабелей, кабель-каналов, устанавливает и настраивает распределительные устройства, датчики и другие приборы, всё подключает, проверяет и демонстрирует работоспособность.

Вот это реальная оценка качества подготовки, и нечто подобное можно было бы реализовать на уровне высшего образования. Правда, это дорогостоящая задача. Демонстрационный экзамен в СПО по каждому направлению ежегодно обходится в суммы от одного до нескольких миллионов рублей. И это только на организацию площадки, где проходит экзамен.

— В Вашем университете проводятся кампусные курсы. Расскажите, пожалуйста, об этом формате обучения.

— Очевидно, что поступившие в вуз первокурсники отличаются уровнем подготовки. Есть высокобалльники, мотивированные к обучению, и есть ребята послабее, которые в силу разных обстоятельств не смогли освоить или недополучили в школе нужных знаний и навыков. С учетом этой дифференциации студентов мы разделяем кампусные курсы на две группы: те, где студенты младших курсов могут подтянуть свои школьные знания до необходимого уровня, и те, где обучаются ребята, которые хотят изучать больше, чем вмещает стандартная образовательная программа.

Первые образовательные проекты опережающего уровня, которые предполагали, параллельно с основной образовательной программой, дополнительные курсы углубленного изучения отдельных предметов, появились у нас в 2018 году. Зачем они были нужны? Мы столкнулись с тем, что нашим компаниям-работодателям требовались специалисты по определенному направлению, но при этом обладающие дополнительными компетенциями и знаниями в смежных областях. Этот подход мы решили использовать и дальше, чтобы повысить конкурентоспособность наших выпускников, обеспечить им явное преимущество перед другими кандидатами при трудоустройстве.

Кампусные курсы бесплатны для студентов, они проводятся в интересах и при финансовой поддержке наших работодателей.

— Поговорим о прошедшей приемной кампании. Исследователи из ВШЭ отмечают, что «высокобалльники нередко идут в слабые вузы — их просто неправильно ориентируют». В своих выводах они полагают, что причина в том, что «обычные школы почти не занимаются профориентацией и не информируют учеников о доступных и адекватных вариантах поступления. В итоге даже отличники просто не рискуют поступать в лучшие вузы». Университет «Дубна» входит в топ-100 лучших вузов России и топ-10 университетов по качеству приема. Сталкивались ли Вы с такой проблемой?

— Я прочитал исследование коллег из «Вышки», и оно вызвало у меня противоречивые ощущения. Не мне критиковать систему профессиональной ориентации в школах, я не много о ней знаю. Могу лишь судить по личному опыту: выбор вуза — это вопрос семьи.

Мы как вуз тоже приходим в школы, выступаем на родительских собраниях, рассказываем о наших программах обучения, преимуществах, особенностях, приглашаем на дни открытых дверей. Но я подозреваю, что у школ нет такого показателя эффективности, как профориентационная работа, она не входит в KPI директора, поэтому в разных учреждениях к этому вопросу относятся по-разному: где-то уделяют серьезное внимание, а где-то не уделяют вовсе.

Школу оценивают по величине баллов ЕГЭ: если выпускники получили высокие баллы, значит, она хорошо отработала. А вот то, какого уровня и содержания там проводят профориентацию, полагаю, никто не оценивает. У предметников нет задачи разъяснять ученикам: хотите стать классными IT-специалистами, поступайте в ИТМО, чтобы стать суперинженерами — идите в Бауманку, хотите быть физиками — поступайте в «Дубну» и так далее. Учителей, уделяющих этим вопросам большое внимание, я думаю, очень мало, и в этом смысле отсутствие информации сказывается на том, куда поступают высокобалльники. Поэтому-то у отличников, особенно из глубинки, не хватает понимания и смелости попробовать поступить в топовые университеты с уникальными образовательными программами. Это комплексная проблема, для которой необходимы не локальные рецепты, а единый системный подход на федеральном уровне.

Нам тоже приходилось сталкиваться с подобной ситуацией. После подачи заявления на поступление мы в течение полутора-двух месяцев ведем персональное общение с каждым абитуриентом, рассказываем об особенностях нашего обучения. Для многих ребят эти коммуникации с вузом становятся ключевым фактором при принятии решения. Они могут знать, что в Университете «Дубна» одни из лучших программ по физике и IT-направлениям. В результате перед абитуриентом встает непростой выбор — за короткий срок решить, куда же ему идти: к нам, в Физтех, в МИФИ или МГУ. Мало у кого из абитуриентов заранее есть полная информация обо всех возможностях вузов, в том числе топовых.

— Вы перечислили университеты, которые все, за исключением Вашего, находятся в столице. Локация каким-то образом снижает Вашу конкурентность?

— Дубна находится в 120 километрах от Москвы. Для абитуриентов, которые приезжают к нам за 2000 км, это практически Москва. Проблема как раз в том, что дубнинские выпускники-высокобалльники уезжают учиться в столицу. Как водится, нет пророка в своем отечестве: будучи одним из лидеров в подготовке по физике и математике, нам пока непросто выиграть борьбу за дубнинцев у Москвы и Санкт-Петербурга. С другой стороны, за последние 3 года у нас появился поток абитуриентов с хорошими баллами из Москвы, что меня поначалу даже удивляло. В целом же в Университет «Дубна» ежегодно поступают жители из 70−75 регионов России.

Дубна интересна прежде всего мобильной молодежи. Местным предприятиям не хватает кадров, многие компании борются за хороших специалистов, иногда даже путем переманивания их друг у друга. Так вот иногородние ребята часто оказываются более конкурентоспособными, потому что, на мой взгляд, их главное преимущество, по сравнению с остальными, в том, что они видят мир шире. Они уехали учиться далеко от дома, они более мотивированные, амбициозные, нежели те, кто тихо сидит в родном регионе и рассчитывает на то, что где родился, там и пригодился. Среди наших первокурсников примерно 70% — приезжие, и столько же из них после выпуска остаются в Дубне, находят здесь работу, возможности для построения карьеры, комфортные условия для жизни.

Кроме того, статус наукограда сформировал в Дубне особую атмосферу, это очень чистый, безопасный, интеллигентный город. У нас одна из лучших экологических локаций в Подмосковье — ни одного вредного производства, никаких химических предприятий.

— В начале разговора мы обсудили, насколько для студентов технического вуза важна практика. В идеале преподаватель будущего инженера тоже должен быть практиком в той сфере, в которой он ведет занятия. При этом нужно, чтобы он был хорошим лектором, преподавал интересно, нескучно. В реальности совместить две эти ипостаси сложно: практики или предпочтут работать вне университета, или часто не обладают преподавательским талантом. Как можно решить эту дилемму?

— Когда мы разрабатывали наши образовательные программы, то сразу ставили задачу — приглашать в университет действующих ученых-практиков. Будучи сотрудником кафедры ядерной физики я всегда говорю абитуриентам, которые поступают к нам на физику или информатику: специальные и общефизические дисциплины и целый ряд крутых программ по большим данным и искусственному интеллекту вам будут преподавать люди, которые работают по принципу: «с утра я сделал открытие, а после обеда рассказал о нем вам». Мы стараемся построить этот процесс так, чтобы расстояние между передним краем науки и техники и университетской партой было минимальным. Сделать это можно только привлекая к преподаванию сотрудников компаний-партнеров, работодателей. По-другому это не работает, разве что в очень крупном университете, где есть большие научно-исследовательские подразделения.

Важная составляющая работы с приглашенными преподавателями — это умение вовлекать и убеждать их в том, как важно, чтобы они нашли возможность потратить часть своего рабочего времени и поделились знаниями. Для этого им нужно создать в университете комфортные условия, избавить от бумаготворчества и рутины.

Со стороны основного работодателя сотруднику тоже нужна поддержка, чтобы там ему не сказали: раз ты эти часы у меня не работаешь, то и оплачиваться они не будут. Наоборот: компании должны быть заинтересованы в том, чтобы сотрудник участвовал в образовательном процессе вуза, который готовит для них кадры, и не только оплачивать ему часы в университете, но и дополнительно стимулировать его педагогическую деятельность.

— Работодатель, как правило, четко формулирует, какие именно компетенции от выпускника вуза ему нужны, какой специалист ему требуется на решение конкретной задачи. С одной стороны, это плюс: университет получает «техзадание» от заказчика и готовит по нему специалиста. С другой стороны, студент «затачивается» под конкретное место работы. Разве это не сужает его профессиональные перспективы?

— Думаю, это неизбежно. Специализация в рамках профессии — совершенно нормальный процесс. Другое дело, что если жизнь складывается так, что приходится перепрофилироваться, человек с высшим профессиональным образованием должен понимать, как это сделать. Задача вуза — дать студенту инструмент, с помощью которого после выпуска он мог бы в случае необходимости сменить карьерный вектор.