Подписывайтесь на рассылку, чтобы первыми узнать о ключевых изменениях в академической среде, научных открытиях, образовательных трансформациях и опыте ведущих вузов.
Отправляя форму, вы принимаете условия политики конфиденциальности.
«Профильность вуза — это залог
его устойчивости»
его устойчивости»
Интервью с ректором Сургутского государственного педагогического университета Владиславом Засыпкиным.
Как педагогическому вузу сохранять свою идентичность и при этом оставаться конкурентоспособным? Почему школьники уезжают из регионов, а KPI директоров школ не помогает им остаться? И можно ли выстроить по-настоящему бесшовное образование? Об этом — в интервью с ректором Сургутского государственного педагогического университета Владиславом Засыпкиным.
— Владислав Павлович, начнем с недавних новостей Сургутского государственного педагогического университета. В Локальном рейтинге вузов Уральского федерального округа от RAEX за 2025 год вы заняли 6 позицию. Вы намеренно добивались попадания в десятку лучших?
— Впервые мы попали в этот рейтинг в 2021 году и с тех пор постепенно улучшали свои позиции. Специально к нему никогда не готовились, потому что, во-первых, показатели постоянно меняются, а во-вторых, каждый раз это следствие нашей повседневной работы, которая направлена в первую очередь на реализацию стратегии университета. А та пишется в соответствии с задачами, которые перед нами ставит Министерство просвещения и Министерство науки и высшего образования. Из-за сложной системы ведомственной подчиненности мы в своей деятельности учитываем цели и задачи, которые устанавливают нам разные ведомства. Может быть, это и способствовало тому, что мы поднялись в этом рейтинге среди вузов Уральского федерального округа.
Думаю, пришло время взглянуть на эти показатели по-новому и оценить, где мы можем еще больше улучшить свои позиции, поставить для себя более амбициозные задачи.
— Впервые мы попали в этот рейтинг в 2021 году и с тех пор постепенно улучшали свои позиции. Специально к нему никогда не готовились, потому что, во-первых, показатели постоянно меняются, а во-вторых, каждый раз это следствие нашей повседневной работы, которая направлена в первую очередь на реализацию стратегии университета. А та пишется в соответствии с задачами, которые перед нами ставит Министерство просвещения и Министерство науки и высшего образования. Из-за сложной системы ведомственной подчиненности мы в своей деятельности учитываем цели и задачи, которые устанавливают нам разные ведомства. Может быть, это и способствовало тому, что мы поднялись в этом рейтинге среди вузов Уральского федерального округа.
Думаю, пришло время взглянуть на эти показатели по-новому и оценить, где мы можем еще больше улучшить свои позиции, поставить для себя более амбициозные задачи.
«Профильность — это залог профессионализма коллектива и того, что вы как вуз контролируете конкретный сегмент образовательной сферы, где вас знают».
— Примечательно, что в топ-10 Предметного рейтинга вузов по направлению «Педагогическое образование» только 4 вуза — педагогические, остальные — это в основном федеральные университеты, и есть даже один политехнический. Как Вы считаете, почему в таком рейтинге не профильные вузы оказываются более конкурентоспособными?
— Педагогическое образование реализуется не только в педагогических университетах, но и в других, в первую очередь классических университетах. Знаю, что соответствующие направления подготовки есть в технических и даже в аграрных вузах. Даже в Министерстве просвещения признают, что количество студентов, которые учатся на педагогических направлениях подготовки в непедагогических вузах, не то что сопоставимо, а даже превышает количество студентов в педагогических университетах. Благодаря разнообразию образовательных программ и направлений подготовки, которые классические университеты и другие непрофильные вузы предоставляют на выбор абитуриентам, они успешнее смотрятся в таких рейтингах. Разнообразие предлагаемых программ напрямую влияет на количество студентов и штатных научно-педагогических работников, на долю поступивших к ним выпускников с высокими баллами ЕГЭ и победителей олимпиад. Соответственно, это большее бюджетное финансирование вуза. Все это учитывается рейтингами как важные показатели. Именно поэтому узкопрофильных педагогических университетов в рейтингах по направлению «Педагогическое образование» не так много, или они не занимают в них высоких позиций.
Несмотря на все это, мы долго сопротивлялись нашему возможному объединению и смене статуса на классический университет в те времена, когда это было массовым явлением. Прошли много этапов, когда нам нужно было доказывать нашу педагогическую самость, потому что каждый вуз сам решает свои задачи так, как считает нужным.
Профильность — это залог профессионализма коллектива и того, что вы как вуз контролируете конкретный сегмент образовательной сферы, где вас знают, где ваши выпускники идентифицируют себя частью образовательного сообщества. Это такой символический капитал, который нарабатывается годами и который важен для устойчивости университета.
Наверное, мы не сильно выигрышно смотримся, по сравнению с другими университетами, в рейтинге, но даже нахождение в его середине, среди крупных университетов, тоже о многом говорит и придает нам энергии для дальнейшей работы.
— Педагогическое образование реализуется не только в педагогических университетах, но и в других, в первую очередь классических университетах. Знаю, что соответствующие направления подготовки есть в технических и даже в аграрных вузах. Даже в Министерстве просвещения признают, что количество студентов, которые учатся на педагогических направлениях подготовки в непедагогических вузах, не то что сопоставимо, а даже превышает количество студентов в педагогических университетах. Благодаря разнообразию образовательных программ и направлений подготовки, которые классические университеты и другие непрофильные вузы предоставляют на выбор абитуриентам, они успешнее смотрятся в таких рейтингах. Разнообразие предлагаемых программ напрямую влияет на количество студентов и штатных научно-педагогических работников, на долю поступивших к ним выпускников с высокими баллами ЕГЭ и победителей олимпиад. Соответственно, это большее бюджетное финансирование вуза. Все это учитывается рейтингами как важные показатели. Именно поэтому узкопрофильных педагогических университетов в рейтингах по направлению «Педагогическое образование» не так много, или они не занимают в них высоких позиций.
Несмотря на все это, мы долго сопротивлялись нашему возможному объединению и смене статуса на классический университет в те времена, когда это было массовым явлением. Прошли много этапов, когда нам нужно было доказывать нашу педагогическую самость, потому что каждый вуз сам решает свои задачи так, как считает нужным.
Профильность — это залог профессионализма коллектива и того, что вы как вуз контролируете конкретный сегмент образовательной сферы, где вас знают, где ваши выпускники идентифицируют себя частью образовательного сообщества. Это такой символический капитал, который нарабатывается годами и который важен для устойчивости университета.
Наверное, мы не сильно выигрышно смотримся, по сравнению с другими университетами, в рейтинге, но даже нахождение в его середине, среди крупных университетов, тоже о многом говорит и придает нам энергии для дальнейшей работы.
«Реальные механизмы бесшовности работают при нашем взаимодействии со средними профессиональными учебными заведениями».
— Эксперты говорят о бесшовном образовании «школа — университет». Как Вы считаете, что препятствует его формированию? Какие факторы реально создают этот разрыв: разница в KPI у директоров школ и задачах приемной кампании в вузах или что-то иное?
— Задача обеспечить бесшовность сегодня ставится нашим руководством, и мы должны ее основательно продумать и решать. Но если мы возьмем нынешние правила поступления в вузы, то увидим, что они вовсе не способствует ей. Где же здесь бесшовность, если школьник заканчивает 11-й класс, сдает ЕГЭ и ищет, куда он проходит или не проходит со своими баллами? Это не тот механизм, который сопровождает выпускника от одной ступени образования к другой.
Реальные механизмы бесшовности работают при нашем взаимодействии со средними профессиональными учебными заведениями, когда выпускники колледжей переходят к нам на специально разработанные для них программы сокращенного обучения либо на ускоренные программы обучения по одному профилю. Это могут быть, например, программы для педагогов дошкольного, начального образования, для коррекционных школ и другие программы, которые существуют и на уровне СПО, и в высшем образовании. В этом случае мы, вузы, получаем действительно бесшовный переход мотивированного выпускника, который не ищет по всему образовательному рынку, куда же ему дальше пойти со своим дипломом, а целенаправленно, завершая обучение по программе, переходит в вуз. Понятно, он тоже проходит конкурсный отбор, но его мотивации и желание повысить свой уровень образования и дальше связать свою жизнь с этой профессией добавляют обязательный ценностный компонент для той самой бесшовности, о которой мы говорим.
Эффективно для обеспечения бесшовности работают профильные психолого-педагогические классы, целевой набор и целевые договоры, возможные на любом этапе обучения и на любом уровне, а также дополнительное профессиональное педагогическое образование.
Вы привели в пример KPI директоров школ, которые не совпадают с целями вузов. У нас недавно была дискуссия на Совете ректоров Югры, где мы как раз обсуждали этот вопрос, а именно — каким образом мы можем удержать наших школьников здесь, в регионе. Для Югры это болезненная тема: молодежь отсюда уезжает. Север всегда считался территорией временного проживания. Когда-то сюда ехали за длинным рублем. А сегодня, даже при наличии в регионе вузов различного профиля, соцопросы показывают, что 50% местных школьников мечтают отсюда уехать. Они видят себя, если не в Москве, то по крайней мере где-то в крупных городах европейской части страны.
Мы в течение двух лет проводили большое исследование по изучению социального благополучия местной молодежи, я непосредственно им руководил. Так вот по его результатам 80% респондентов отметили, что они живут здесь хорошо, у них хорошее материальное положение, хорошие условия проживания, они в целом всем довольны. Но откуда тогда появляется 50% желающих отсюда уехать?
Значительная часть опрошенных молодых людей высказалась о своей боязни не найти работу в Сургуте, хотя у нас индустриально развитый город, и сфер для трудоустройства здесь очень много: кроме нефтянки, это и энергетика, транспорт, строительство, социальная деятельность. Тем не менее им кажется, что там, куда они поедут, у них будет больше шансов трудоустроиться, больше места для разбега. Это тоже такой элемент стереотипного мышления. А еще, наверное, молодежь хочет еще более благополучной жизни, и это нормальное желание.
Для нас же важно, чтобы наши школьники, особенно высокобальники, оставались здесь, чтобы они поступали в наши университеты. Но, как выяснилось, мы не можем завести в KPI директоров школ такой показатель, как количество студентов, оставшихся в региональных вузах, потому что тогда мы ограничиваем свободу выбора и передвижения, и понятно, что в административно-приказном ключе никто этого сделать не сможет. В любом случае люди будут уезжать.
— Задача обеспечить бесшовность сегодня ставится нашим руководством, и мы должны ее основательно продумать и решать. Но если мы возьмем нынешние правила поступления в вузы, то увидим, что они вовсе не способствует ей. Где же здесь бесшовность, если школьник заканчивает 11-й класс, сдает ЕГЭ и ищет, куда он проходит или не проходит со своими баллами? Это не тот механизм, который сопровождает выпускника от одной ступени образования к другой.
Реальные механизмы бесшовности работают при нашем взаимодействии со средними профессиональными учебными заведениями, когда выпускники колледжей переходят к нам на специально разработанные для них программы сокращенного обучения либо на ускоренные программы обучения по одному профилю. Это могут быть, например, программы для педагогов дошкольного, начального образования, для коррекционных школ и другие программы, которые существуют и на уровне СПО, и в высшем образовании. В этом случае мы, вузы, получаем действительно бесшовный переход мотивированного выпускника, который не ищет по всему образовательному рынку, куда же ему дальше пойти со своим дипломом, а целенаправленно, завершая обучение по программе, переходит в вуз. Понятно, он тоже проходит конкурсный отбор, но его мотивации и желание повысить свой уровень образования и дальше связать свою жизнь с этой профессией добавляют обязательный ценностный компонент для той самой бесшовности, о которой мы говорим.
Эффективно для обеспечения бесшовности работают профильные психолого-педагогические классы, целевой набор и целевые договоры, возможные на любом этапе обучения и на любом уровне, а также дополнительное профессиональное педагогическое образование.
Вы привели в пример KPI директоров школ, которые не совпадают с целями вузов. У нас недавно была дискуссия на Совете ректоров Югры, где мы как раз обсуждали этот вопрос, а именно — каким образом мы можем удержать наших школьников здесь, в регионе. Для Югры это болезненная тема: молодежь отсюда уезжает. Север всегда считался территорией временного проживания. Когда-то сюда ехали за длинным рублем. А сегодня, даже при наличии в регионе вузов различного профиля, соцопросы показывают, что 50% местных школьников мечтают отсюда уехать. Они видят себя, если не в Москве, то по крайней мере где-то в крупных городах европейской части страны.
Мы в течение двух лет проводили большое исследование по изучению социального благополучия местной молодежи, я непосредственно им руководил. Так вот по его результатам 80% респондентов отметили, что они живут здесь хорошо, у них хорошее материальное положение, хорошие условия проживания, они в целом всем довольны. Но откуда тогда появляется 50% желающих отсюда уехать?
Значительная часть опрошенных молодых людей высказалась о своей боязни не найти работу в Сургуте, хотя у нас индустриально развитый город, и сфер для трудоустройства здесь очень много: кроме нефтянки, это и энергетика, транспорт, строительство, социальная деятельность. Тем не менее им кажется, что там, куда они поедут, у них будет больше шансов трудоустроиться, больше места для разбега. Это тоже такой элемент стереотипного мышления. А еще, наверное, молодежь хочет еще более благополучной жизни, и это нормальное желание.
Для нас же важно, чтобы наши школьники, особенно высокобальники, оставались здесь, чтобы они поступали в наши университеты. Но, как выяснилось, мы не можем завести в KPI директоров школ такой показатель, как количество студентов, оставшихся в региональных вузах, потому что тогда мы ограничиваем свободу выбора и передвижения, и понятно, что в административно-приказном ключе никто этого сделать не сможет. В любом случае люди будут уезжать.
«Если мы не можем ввести KPI для директоров школ по тому, сколько их выпускников остались в региональных вузах, может, тогда пересмотреть и другие KPI, которые не прямо, но все же могут привести к оттоку выпускников?».
Значит, мы должны какими-то альтернативными способами, в том числе через механизмы бесшовности, способствовать тому, чтобы они оставались. Если мы не можем ввести KPI для директоров школ по тому, сколько их выпускников остались в региональных вузах, может, тогда пересмотреть и другие KPI, которые не прямо, но все же могут привести к оттоку выпускников? Объективно, что KPI различных руководителей — это не исключительный и не главный инструмент, чтобы устранить проблему. Тем не менее она остается, и надо подумать, как устранить этот дисбаланс, потому что он тянет за собой вопрос, связанный с обеспечением школ молодыми учителями, молодыми кадрами. Директор школы в первую очередь заинтересован в том, чтобы к нему пришли молодые педагоги, особенно по тем предметам, по которым сегодня есть дефицит кадров: математика, физика, химия, биология, география.
— Что, на Ваш взгляд, должно измениться в подготовке учителей при новой национальной системе высшего образования? Какие перемены назрели и действительно могут улучшить кадровую ситуацию в школах?
— В свое время мы напрямую вышли на Московский педагогический государственный университет (МПГУ), я лично обращался к его ректору Алексею Владимировичу Лубкову с просьбой рассмотреть нас как экспериментальную площадку для апробации их наработок в области многопрофильности при подготовке педагогических кадров. Как мне представляется, на сегодняшний день это наиболее подходящий и зрелый для педуниверситетов вариант. Причем многопрофильность не по принципу «чем больше, тем лучше», потому что вряд ли большое количество абитуриентов пойдут в педагогический вуз учиться 6 лет, чтобы получить 3 профиля.
Оптимальным решением мне видится большее разнообразие профилей, которые педвуз сможет предложить. Традиционно у нас совмещается подготовка учителей по двум профилям: русский язык и литература, два иностранных языка, математика и физика и т. д. МПГУ предлагает отойти от этого стереотипа и давать возможность осваивать профили не только предметные, но и управленческие. Например, совместить профиль учителя русского языка и специалиста по воспитательной работе с возможностью для выпускника работать, допустим, завучем по воспитательной работе или советником директора по воспитанию. Появятся новые профессиональные кадровые возможности для директоров школ.
Другой момент — это практикоориентированность, причем речь идет не только о практике в школе, но и об увеличении доли практических занятий в университетах. Мы уже давно ушли от классических потоковых лекций, их у нас почти не сохранилось. В большей степени мы проводим со студентами практическую работу в небольших группах, что, кстати, привело к увеличению аудиторной контактной нагрузки для преподавателей.
Наконец, третий фактор — важно увеличивать разнообразие программ ДПО разных профилей. Особенно во всем, что связано с девиантологией, которая сегодня включает работу не только с трудными подростками и учащимися специальных закрытых школ, но и с буллингом в обычных средних школах. Думаю, это станет хорошим рывком для модернизации педагогического образования.
— В свое время мы напрямую вышли на Московский педагогический государственный университет (МПГУ), я лично обращался к его ректору Алексею Владимировичу Лубкову с просьбой рассмотреть нас как экспериментальную площадку для апробации их наработок в области многопрофильности при подготовке педагогических кадров. Как мне представляется, на сегодняшний день это наиболее подходящий и зрелый для педуниверситетов вариант. Причем многопрофильность не по принципу «чем больше, тем лучше», потому что вряд ли большое количество абитуриентов пойдут в педагогический вуз учиться 6 лет, чтобы получить 3 профиля.
Оптимальным решением мне видится большее разнообразие профилей, которые педвуз сможет предложить. Традиционно у нас совмещается подготовка учителей по двум профилям: русский язык и литература, два иностранных языка, математика и физика и т. д. МПГУ предлагает отойти от этого стереотипа и давать возможность осваивать профили не только предметные, но и управленческие. Например, совместить профиль учителя русского языка и специалиста по воспитательной работе с возможностью для выпускника работать, допустим, завучем по воспитательной работе или советником директора по воспитанию. Появятся новые профессиональные кадровые возможности для директоров школ.
Другой момент — это практикоориентированность, причем речь идет не только о практике в школе, но и об увеличении доли практических занятий в университетах. Мы уже давно ушли от классических потоковых лекций, их у нас почти не сохранилось. В большей степени мы проводим со студентами практическую работу в небольших группах, что, кстати, привело к увеличению аудиторной контактной нагрузки для преподавателей.
Наконец, третий фактор — важно увеличивать разнообразие программ ДПО разных профилей. Особенно во всем, что связано с девиантологией, которая сегодня включает работу не только с трудными подростками и учащимися специальных закрытых школ, но и с буллингом в обычных средних школах. Думаю, это станет хорошим рывком для модернизации педагогического образования.
—Помимо многопрофильности, в университетах сейчас появляются микростепени, вроде педагога-новатора и педагога-исследователя. Все это стремление заинтересовать педагогическим образованием более широкую аудиторию? Или, как отметил на одном из совещаний упомянутый Вами ректор Московского педагогического государственного университета Алексей Лубков, «главная задача педагогического образования — дать возможность человеку раскрыть самого себя», и подобные нововведения этому способствуют?
— И то и другое. С одной стороны, наша задача — предложить различные варианты обучения, а с другой — заинтересовать и привлечь в нашу орбиту педагогического образования как можно большее количество талантливых, одаренных детей.
— И то и другое. С одной стороны, наша задача — предложить различные варианты обучения, а с другой — заинтересовать и привлечь в нашу орбиту педагогического образования как можно большее количество талантливых, одаренных детей.
— Мы поговорили с Вами об абитуриентах и студентах. Теперь вопрос о выпускниках педвузов, которые приходят сегодня работать в школу. Это люди того же цифрового поколения, что и сами школьники, они точно так же не знают жизни без интернета, смартфонов и соцсетей. Им, кажется, проще найти общий язык, особенно с подростками. Но так ли легко строится сегодня коммуникация между учителями и детьми из одного поколения зумеров? Какие сложности появляются уже на практике в школе? Как университет может в этом помочь молодому учителю?
— Проблемы коммуникации между молодыми педагогами и подростками, которые сидят в классе, были всегда. Разница в возрасте у них может быть пятилетней, из-за чего, с одной стороны, они в большей степени говорят на одном языке, а с другой — тот, кто приходит в класс как учитель, несет с собой другую ролевую функцию, он смотрит на учеников с позиции совершенно другой социальной роли. Именно это всегда являлось преградой в коммуникациях.
К тому же не надо сбрасывать со счетов новые тенденции конфликтов, которые сейчас существуют среди подрастающего поколения в школах, а именно — массовое распространение травли. Педагогический вуз или любая другая образовательная организация, где готовят педагогов, должны подготовить к этому будущего учителя, не только морально, но и технологично, с точки зрения методов педагогики, психологии, дать инструменты для решения возникающих в школах социальных проблем. Это касается не только межвозрастного, но и межэтнического, межконфессионального взаимодействия в классе. Сегодня это крайне актуальная задача.
— Проблемы коммуникации между молодыми педагогами и подростками, которые сидят в классе, были всегда. Разница в возрасте у них может быть пятилетней, из-за чего, с одной стороны, они в большей степени говорят на одном языке, а с другой — тот, кто приходит в класс как учитель, несет с собой другую ролевую функцию, он смотрит на учеников с позиции совершенно другой социальной роли. Именно это всегда являлось преградой в коммуникациях.
К тому же не надо сбрасывать со счетов новые тенденции конфликтов, которые сейчас существуют среди подрастающего поколения в школах, а именно — массовое распространение травли. Педагогический вуз или любая другая образовательная организация, где готовят педагогов, должны подготовить к этому будущего учителя, не только морально, но и технологично, с точки зрения методов педагогики, психологии, дать инструменты для решения возникающих в школах социальных проблем. Это касается не только межвозрастного, но и межэтнического, межконфессионального взаимодействия в классе. Сегодня это крайне актуальная задача.
— Владислав Павлович, спасибо за разговор. В завершение такой вопрос: на чем Вы считаете важным сосредоточить сейчас свое внимание ректора? Что для Вас сейчас — первоочередная задача в университете?
— Вы знаете, это довольно провокационный вопрос для ректора. Объясню, почему я его так воспринимаю. Недавно у нас проводился опрос к предстоящему 30-летнему юбилею нашего университета в статусе вуза, и там был вопрос: «Ваша самая главная профессиональная проблема сегодня как ректора». Я честно написал: ремонт крыльца в культурно-спортивном комплексе. Вот такая банальная, казалось бы, проблема, на фоне научных, образовательных и рейтинговых историй, но, поверьте, она одна из главных и занимает много времени у руководителя вуза.
А если серьезно, возвращаясь к нашему разговору, своей главной задачей в ближайшие месяцы я считаю привлечение как можно большего количества мотивированных абитуриентов к нам в университет. Мы целый год интенсивно занимаемся профориентационной кампанией, ездим по нашему большому региону с очень сложной транспортной развязкой — доехать в некоторые удаленные населенные пункты у нас можно только по зимнику либо только на особом транспорте. Но это очень важная работа.
— Вы знаете, это довольно провокационный вопрос для ректора. Объясню, почему я его так воспринимаю. Недавно у нас проводился опрос к предстоящему 30-летнему юбилею нашего университета в статусе вуза, и там был вопрос: «Ваша самая главная профессиональная проблема сегодня как ректора». Я честно написал: ремонт крыльца в культурно-спортивном комплексе. Вот такая банальная, казалось бы, проблема, на фоне научных, образовательных и рейтинговых историй, но, поверьте, она одна из главных и занимает много времени у руководителя вуза.
А если серьезно, возвращаясь к нашему разговору, своей главной задачей в ближайшие месяцы я считаю привлечение как можно большего количества мотивированных абитуриентов к нам в университет. Мы целый год интенсивно занимаемся профориентационной кампанией, ездим по нашему большому региону с очень сложной транспортной развязкой — доехать в некоторые удаленные населенные пункты у нас можно только по зимнику либо только на особом транспорте. Но это очень важная работа.
8 апреля / 2025
Беседовали: Александр Никифоров, Екатерина Позднякова
Текст подготовила: Екатерина Позднякова
Материал подготовлен редакцией издания «Ректор говорит!». При копировании ссылка на издание «Ректор говорит!» обязательна.
Текст подготовила: Екатерина Позднякова
Материал подготовлен редакцией издания «Ректор говорит!». При копировании ссылка на издание «Ректор говорит!» обязательна.
[ Рассылка ]
Подписаться на рассылку
Подписывайтесь на рассылку, чтобы первыми получать актуальную информацию о высшем образовании от руководства учебных и научных организаций, экспертов в области высшего образования и представителей профильных министерств.