«Университет — это ключевое общественное благо»

Интервью с ректором Московского института психоанализа Львом Суратом.

Как построить частный университет из некогда узкоотраслевого института и сделать его человекоцентричным? Почему психологические компетенции теперь нужны в самых разных сферах — от искусственного интеллекта до управления персоналом? И когда нейросети избавят преподавателей от рутинных функций? Обо всем этом — наш разговор с ректором Московского института психоанализа Львом Суратом.

В обществе появился спрос на осознанность

«В обществе действительно происходят трансформационные процессы, на фоне которых психологическая осознанность, запрос на формирование психологической культуры общества, смыслоориентированность, стремление к качественной жизни и благополучию становятся нарастающим трендом, причем не только в России, но и в мире».

—Лев Игоревич, Вы возглавляете частный отраслевой вуз, которому меньше 30 лет. Сколько времени потребовалось институту, чтобы наработать себе репутацию, «набрать вес»?

—Московский институт психоанализа открылся в 1997 году как моновуз. Это была своего рода небольшая профессиональная школа с одной программой высшего образования. С 2000-х годов психология начала заявлять о себе как наука. Параллельно с этим в обществе возрастал запрос на повышение качества жизни и внутреннее развитие человека. Пандемия актуализировала популяризацию психологии. Все это явилось для нас большим стимулом для роста и развития, позволило постепенно отойти от приставки «моно».

Образовательное ядро института остается неизменным — это всегда будет психология и в целом сфера наук о человеке. Вместе с тем, помимо психологов, мы выпускаем педагогов, дефектологов, специалистов по управлению персоналом. В этом году состоялся первый набор на наш новый факультет наук о жизни — такой факультет появился в российском вузе впервые. Там мы готовим биологов, нейробиологов, биоэкологов, урбанистов и специалистов в области нейронаук.

Теперь наша цель и моя мечта — перейти к статусу университета, а именно — человекоцентричного университета. Мы будем соответствовать этому названию и по количеству направлений подготовки, и по исследовательской политике, и по репутации, и по рейтингу. В планах — сменить название вуза. Пока не могу сказать, на какое, — мы еще в стадии обсуждения этого вопроса, потому что название «Московский институт психоанализа» — это уже сформированный бренд, своего рода знак качества, хотя таким языком и не принято говорить в академической среде.

—С какого года, по Вашим наблюдениям, начал расти интерес к изучению психологии со стороны абитуриентов? Это был резкий взлет или постепенный, плавный процесс?

Пандемия коронавирусной инфекции определила очередной этап развития и популяризации психологии, потому что оголила, обострила многие внутренние проблемы, о которых люди до этого не готовы были заявлять. Сложившаяся ситуация показала, насколько хрупок, уязвим человек, и что это нормально: признавать, что у тебя есть проблемы, и пытаться их разрешить.

—Пандемия, безусловно, стала триггером роста интереса к психологии. Но не кажется ли Вам, что в обществе в целом происходят глобальные процессы, которые вынуждают человека всё больше обращать внимание на психологическое здоровье? Почему вдруг эта тема стала так волновать большое количество людей?

—Вы правы — в обществе действительно происходят трансформационные процессы, на фоне которых психологическая осознанность, запрос на формирование психологической культуры общества, смыслоориентированность, стремление к качественной жизни и благополучию становятся нарастающим трендом, причем не только в России, но и в мире.

Мы в своей области улавливаем тренд на изучение психологии и пытаемся ему соответствовать. Более того, считаю, мы вносим существенный вклад в увеличение знаний и возрастание интереса к этой области, прежде всего, благодаря своей активной просветительской деятельности. Вузы являются центрами притяжения передовых знаний, поэтому у них одна из ключевых задач — это просвещение. Наши научные и научно-популярные мероприятия различных форматов посещают сотни тысяч человек.

Мы отмечаем тенденцию повышения интереса к психологии не только в нашем, но и в других вузах, что выражается в увеличении количества абитуриентов высшего образования и слушателей программ дополнительного образования по психологическому профилю.

—Различные ведомства и эксперты отмечают, сколько специалистов не хватает в тех или иных областях. К примеру, для развития ИТ нужно до миллиона разработчиков, свои цифры называют для учителей, врачей, инженеров. Кто-нибудь подсчитал, сколько нужно психологов и других специалистов в этой области? Есть ли понимание реальной потребности в таких профессионалах?

По открытым данным Российской академии образования, нехватка психологов в нашей стране составляет 100–120 тысяч человек. В особом дефиците клинические психологи, потребность в них в 4 раза выше. Минздрав в свою очередь предложил создать службу психолого-психотерапевтической помощи участникам и ветеранам СВО и членам их семей. По их расчетам, чтобы эту задачу реализовать, нужны 1700 специалистов. Мы знаем, какое количество профессионалов в нашей области не хватает в школах — для профилактики деструктивных поведений, психолого-педагогической поддержки учеников. По самым скромным подсчетам речь идет о 50 000 специалистах.

Всё более востребованными становятся не просто психологи, а в целом психологические компетенции, которые нужны педагогам, социальным работникам, врачам, HR-специалистам, маркетологам, IT-специалистам, которые работают в области искусственного интеллекта и машинного обучения.

—Какие перспективы Вы видите для психологических служб в образовательных организациях: школах, колледжах, вузах? Могут ли эти службы развиться в нечто более эффективное?

—Спрос на наличие психолога в образовательных организациях есть. Другое дело, что вопрос выделения на это бюджетных средств и изменение в штатном расписании в них решается не просто.

Мы как вуз предложили в качестве возможного решения цифровой проект «Тьюторинг и психологическая служба в профессиональном образовании». Его цель — помощь в организации образовательного процесса, укрепление репутации образовательных организаций. Тьюторы и профессиональные психологи будут вести работу с родителями, студентами, абитуриентами по адаптации, учебно-профессиональной мотивации, профилактике конфликтов и многому другому, что затрагивает учебный процесс.

В вузе такая структура должна развиваться в отдельную службу, которая будет заниматься образовательной, исследовательской, просветительской политикой, инновациями и станет центром благополучия и карьеры.

Репутация для университета — то же самое, что капитализация для бизнеса

—В начале 2023 г. Интерфакс представил экспериментальное исследование образовательных программ по направлению «Психология» и рейтинг российских университетов, в которых они реализуются. Московский институт психоанализа — в топ-10. В рейтинг попали как государственные, так и частные вузы. Как бы Вы объяснили разницу тем, кто выбирает, в какой вуз ему поступать на психолога: в государственный или частный, — в чем их отличие?

—Уточню, что упомянутый рейтинг составлен в отношении психологических факультетов. Что касается различий частного и государственного образования, то, на мой взгляд, они никак не должны быть разделены. Мы все работаем с лицензией и аккредитацией. Отличие государственных университетов, пожалуй, в том, что они имеют госзадание на образование и на научную деятельность, и у них совершенно другой уровень доступа к ресурсам и к репутационным инструментам.

Частное образование — это по сути эксперимент, который появился в нашей стране в 1990-х годах, но сегодня, как мне кажется, Министерство высшего образования и науки оценивает эту систему в целом положительно. Например, у нашего вуза есть бюджетные места, разного рода грантовая поддержка на научные исследования, доступ к научным конкурсам и олимпиадам.

Я не буду говорить за весь частный сектор образования, но в отношении Московского института психоанализа могу уверенно сказать, что мы как частный вуз быстрее, гибче и адаптивнее. Мы быстрее подхватываем тренды и запросы общества, у нас больше вариативности в образовательных программах. Мы эффективнее расходуем финансовые ресурсы и адаптивнее подходим к найму и треку развития своих сотрудников. Безусловно, есть блестящие научные школы в университетах Санкт-Петербурга, Москвы, Казани, Томска, в которых за их долгую историю работали лучшие из лучших, и с такими именами очень сложно конкурировать. Но ведь и нам есть кем гордиться.

Научный руководитель нашего института — академик Александр Григорьевич Асмолов. Факультет общей и клинической психологии возглавляет Татьяна Давидовна Марцинковская, факультет психотерапии и психологического консультирования — Алла Семеновна Спиваковская, факультет наук о жизни — Ольга Евгеньевна Сварник. В качестве приглашенных профессоров выступают Дмитрий Алексеевич Леонтьев, Вадим Артурович Петровский, Константин Владимирович Анохин, Юрий Иосифович Александров и другие. На кафедре специального дефектологического образования преподает Татьяна Григорьевна Визель, ведущий нейропсихолог нашей страны. Это о чем-то говорит. Значит, мы создали условия, в которых специалисты такого уровня могут работать, развиваться, творить.

Репутация для университета — то же самое, что капитализация для любой коммерческой структуры. Репутация очень сложно строится, и в этом смысле с государственными структурами частным вузам сложно конкурировать, но, надеюсь, у нас это получается.

—Процитируем то же исследование Интерфакса: «В хранилище профстандартов Минтруда находится всего лишь несколько профстандартов, связанных с психологией <...>. При этом не менее 250 вузов (государственных и частных) реализуют сотни программ высшего психологического образования, часть из которых нацелена не только на сложившиеся рынки труда, но и на будущие». Это проблема, на Ваш взгляд?

—Стандартизация — это определенный трек, и для каких-то профессий действительно нужны профстандарты, основанные на стандартизации и соответствии. Для сферы психологии, считаю, нужны более гибкие стандарты, основанные на индивидуальном подходе, на международных исследованиях. Для нас главная задача — не распространить единую модель, а создать собственные подходы к уникальным проблемам, которые существуют в профессии.

Проблематика, с которой имеет дело психолог, и психика как объект деятельности психолога — это динамичные явления. Они изменяются, трансформируются в зависимости от многих контекстов: социальных, логических, личностных. Компетенции в сфере психологии очень подвижны, и вариативность их ежегодно растет. Любой жесткий документ будет ограничивать развитие новых, может быть, еще не совсем институциализированных знаний и умений специалистов. Поэтому при разработке профстандартов в сфере психологии, чтобы не оказаться в узких рамках, необходимо опираться на многообразие взглядов и подходов, и не только в нашей стране, но и улавливать международный тренд.

Внутри института у нас мини-IT-компания

«Мы думаем, как сделать обучение более человекоцентричным, как использовать искусственный интеллект, нейросети, чат-боты, цифровых помощников педагога, цифровых кураторов, которые уберут рутину из образовательного процесса, помогут формировать рекомендации, работать с мотивацией и вовлеченностью студентов».

—Предлагаем обсудить еще одну тему, связанную с образовательным процессом, а именно цифровизацию, потому что у Вашего института в этой сфере интересный опыт. Больше 10 лет Ваш вуз развивает собственную платформу онлайн-обучения InStudy. Как Вы определили тогда, в 2011 г., что это станет трендом? И что для Вас сегодня идеальная цифровая образовательная платформа в вузе, какая она?

—Это комплимент с вашей стороны, что мы в 2011 году определили некий тренд. На самом деле это произошло вопреки. Ни о каких трендах мы тогда не думали. В силу отсутствия гарантий равного состояния вузу необходимо было смотреть шире, находить новые способы взаимодействия со своими стейкхолдерами. Вместе с командой мы размышляли, как нам создавать гибкие, адаптивные и мобильные образовательные формы, и на ум пришла идея цифрового образования. В те времена дистанционное обучение и массовые онлайн-курсы воспринимались участниками образовательного процесса почти как ругательство. Об этом не просто не говорили, это страшно было озвучивать. Но времена изменились.

Сейчас это не просто рекомендация, это наша обязанность — иметь в своем университетском портфолио массовые открытые онлайн-курсы, электронно-образовательную среду, включать их использование в образовательный процесс и всевозможные сервисы. В вузах появились проректоры по цифровизации.

В нашем институте развитием цифровой среды занимается отдельная команда специалистов, я бы сказал, небольшая внутренняя IT-компания, что вообще-то не свойственно гуманитарным вузам. 12 лет назад мы одними из первых рискнули фундаментально перестроить обучение с использованием цифровых технологий и даже не подозревали, к чему это приведет: смогут ли в этой среде работать преподаватели, студенты, администрация, какие новые роли появятся в образовательном процессе, как изменится в целом образовательная методика и дидактика. Когда мы запускали проект, мы не просто хотели расширить географию и увеличить количество наших студентов, мы смотрели на этот процесс шире — как вход в цифровую социализацию.

Основной задачей для нас стало создание совершенно новой образовательной платформы InStudy 2.0, призванной коренным образом изменить образовательный ландшафт и представление об электронном обучении, создавая цифровую ценность через удобную органическую образовательную систему. Когда на нашу платформу InStudy пришли первые 80 студентов, мы обрадовались. А сегодня это одно из ядерных направлений нашего развития, которое далеко ушло от классического понятия образовательной платформы и электронно-информационной образовательной среды, потому что с его помощью мы собираем аналитику, запускаем диджитал-проекты, оцениваем вовлеченность и мотивацию студентов, полимодальность программ и многое другое. InStudy вошла в пятерку лучших обучающих площадок страны наравне с ЯКлассом и Учи.ру, на ней обучаются студенты из 600 городов и 39 стран.

Теперь мы думаем, как сделать обучение более человекоцентричным, как использовать искусственный интеллект, нейросети, чат-боты, цифровых помощников педагога, цифровых кураторов, которые уберут рутину из образовательного процесса, помогут формировать рекомендации, работать с мотивацией и вовлеченностью студентов.

—То, о чем Вы говорите, откликается актуальному обсуждению: в каких профессиях искусственный интеллект способен вытеснить человеческий функционал. Есть мнение, что к таковым точно не относятся профессии, где важен эмоциональный интеллект, эмпатия, живое человеческое общение. Психолог и педагог — в их числе. А Вы что думаете? Научатся нейросети считывать человеческие эмоции, корректировать поведение, обучать людей?

—Я приведу примеры, где и как в этих сферах уже применяется искусственный интеллект, ИИ. Вместе с компаниями-партнерами наш институт разработал сервисы «цифровой куратор», «цифровой помощник преподавателя» и «цифровой помощник психотерапевта». Они помогут специалистам сконцентрироваться на практической работе и передаче опыта, а не на рутинных задачах. По сути речь идет о внедрении интеллектуального цифрового двойника этих профессий.

Например, «Цифровой куратор» помогает в сопровождении студентов, определяет метрики вовлеченности и успешности обучающихся в ходе обучения, а также собирает запросы от них, тем самым помогая куратору сегментировать проблемы и вопросы, которые есть у студентов, и спрогнозировать его успех.

«Цифровой помощник преподавателя» — это набор сервисов с использованием ИИ, где ряд творческих лабораторных и иных задач, выполняемых студентами, проверяются на основе генеративных нейросетей. Это позволяет студенту получить предварительную оценку по выполненной работе и доработать в случае необходимости.

«Цифрового помощника психотерапевта» хотим внедрить не только мы. Некоторые наши коллеги на рынке психологических услуг уже его используют. В основном, в виде чат-ботов, с помощью которых проводится первичная диагностика и дальнейшее распределение клиентов по терапевтическим модальностям, уровню специалистов и запросу.

Для компаний, которые создают алгоритмы искусственного интеллекта, эта сфера — золотая жила. Рост числа психологов не успевает за скоростью роста психических расстройств в мире. Депрессией, по данным ВОЗ, страдает 5% взрослого населения планеты. По разным оценкам, к 2030 году депрессивное расстройство выйдет на первое место среди наиболее распространенных заболеваний в мире, в течение жизни с ним столкнется каждый четвертый человек. Модели искусственного интеллекта могут способствовать решению этой проблемы и стать основой для ее профилактики в психотерапии.

Филистерская культура в университетах

«Когда направление научной мысли определяется теми, у кого мало или вообще нет перспектив или инициативы, образование превращается в безжизненный процесс переноса совокупности факторов и перестает быть процессом развития человеческого понимания».

—Лев Игоревич, в интервью с ректорами мы часто обсуждаем трансформацию высшего образования и пути внутренних изменений в университетах. Вопрос Вам не только как ректору института психоанализа, но и выпускнику сколковской «Школы ректоров»: какие главные психологические барьеры мешают этим изменениям в вузе?

—Вы задали очень важный вопрос, над которым думают коллеги из профильных министерств, из центров исследования и развития образования. По этой теме написано множество статей и монографий.

Давайте прежде всего обозначим, что университет — это ключевое общественное благо, а университетское образование — одна из самых консервативных сфер в мире. Меняются модели университетов, но в своей сути они остаются прежними.

На мой взгляд, основная проблема университетов, причем не только российских, которая мешает им трансформироваться, связана с тем, что в них широко распространена так называемая филистерская культура. Это понятие в одном из своих эссе сформулировал Фридрих Ницше. Единственная забота филистерской культуры, по определению философа, состоит в одном: «Пусть любой ценой всё останется по-старому, пусть ничего не будет поколебимо в разумном и действительном, то есть в самом филистерстве». Смысл этого высказывания в том, что когда направление научной мысли определяется теми, у кого мало или вообще нет перспектив или инициативы, образование превращается в безжизненный процесс переноса совокупности факторов и перестает быть процессом развития человеческого понимания.

Академическое сообщество в целом ригидное, и чтобы это свойство преодолеть, нужно помочь ему реагировать на свое культурное, социоэкономическое и физическое окружение, выступать катализатором общественной трансформации, исповедовать культуру интеллектуального предпринимательства, проводить прикладные исследования.

Что еще мешает трансформации? В любом образовательном учреждении есть нормативный конфликт между профессурой и администрацией. Каждому руководителю, ректору приходится его решать, думать, какую административную поддержку оказать сотрудникам, как вывести проекты из состояния успокоения, как мотивировать людей перестраиваться.

Инфобизнес — это маркетинговая машина, закамуфлированная под образование

—Следующий вопрос, возможно, покажется Вам обывательским, но не задать его Вам, ректору института психоанализа, значило бы упустить, на наш взгляд, важную тему, которая касается психологического образования. Вы говорите, что сегодня в обществе вырос запрос на саморазвитие, личностный рост. Этот тренд начали массово использовать, так называемый инфобизнес. Шарлатаны, продающие пустышку, были и раньше. Как Вы считаете, с чем связан такой всплеск их активности именно сейчас?

—Думаю, в первую очередь с развитием технологий онлайн-общения и соцсетей. Вспомните, 5 лет назад, когда мы предлагали: давайте проведем онлайн-встречу или создадим онлайн-контент, люди с меньшей активностью, чем сейчас, воспринимали эту информацию. Сейчас мы все используем эти инструменты ежедневно. Переход в новое информационное поле произошел мгновенно для всех категорий граждан, всех поколений. Кого-то это вдохновило на бизнес-идею продавать псевдознания под видом саморазвития.

—А Вы не задумывались о том, что, возможно, инфобизнес, как ни странно, стал вашим «помощником»? Его представители популяризируют знания о том, чем Вы занимаетесь профессионально. Когда же их клиенты понимают, что их услуги — это профанация, а запрос на решение проблемы у них остается, то идут уже к настоящим специалистам.

—Я убежден, что в какой-то момент по законам экономики количество перейдет в качество. Люди сами выберут, что им подходит.

Инфобизнес — это маркетинговая машина, закамуфлированная под образование. Они продают клиентам свои услуги как некую легкую модную историю: вам не придется напрягаться, стараться, вам все упакуют в простую доступную форму. Некоторые люди приходят с таким запросом в вуз, думая, что, если они заплатили деньги, то их проведут за руку по этому, вроде бы, не очень сложному пути. Когда выясняется, что надо каждый день ходить на занятия, писать курсовые, выполнять проекты, работать на семинарах, готовить статьи — к этому оказываются не все готовы. Мы прикладываем колоссальные усилия, чтобы этот тренд сломать и чтобы такие псевдоспециалисты не появлялись на рынке. А боремся мы тем, что создаём знание и запрос на просвещение и осознанность.

Психотерапевт, психоаналитик, дефектолог — это помогающие профессии, которые человек выбирает по призванию, а оно не может выражаться только в деньгах. Да, вознаграждение за этот труд должно быть достойным, но в первую очередь эти специалисты должны помогать людям, а не сводить смысл своей профессии к тому, чтобы продать услугу и заработать.

—В одном из интервью Вы сказали: «Мне нужно еще порядка 40 лет, чтобы построить такой университет, который я хочу, университет моей мечты». Опишите этот университет в одном предложении.

Я хочу сделать Московский институт психоанализа международным центром сосредоточения лучших умов в области наук о человеке, который связывает исследовательскую и практическую деятельность, оказывает влияние на развитие территории и сообщества, формируя кластер благополучных и образованных граждан. Это будет университет, который является не только хранилищем знаний, но и воплощением того, к чему стремятся люди.

Беседовали: Александр Никифоров, Екатерина Позднякова
Текст подготовила: Екатерина Позднякова

Материал подготовлен редакцией информационно-аналитического портала «Ректор говорит!». При копировании ссылка на портал «Ректор говорит!» обязательна.

[ Рассылка ]

Каждую неделю — новый материал

Подписывайтесь на рассылку, чтобы первыми узнать о ключевых изменениях в академической среде, сенсационных научных открытиях, образовательных трансформациях и опыте ведущих вузов.