«Для таких вузов, как Военмех, нужна отдельная программа господдержки»

—Поговорим о том, какие студенты к вам поступают. Согласны ли Вы с тем, что сегодня у выпускников школ всё чаще встречается так называемая математическая тревожность, и это влияет в том числе на выбор инженерных специальностей? Ваш предшественник на посту ректора Военмеха, Константин Михайлович Иванов, в интервью нашему изданию отмечал: «Мы стали наблюдать, что у нынешних студентов плохо с пространственным воображением. Раньше будущий конструктор в уме держал трехмерную артиллерийскую башню линкора, понимал и представлял, как она движется в пространстве. Сейчас этого не видит никто». Как побороть этот феномен?

—К нам действительно приходит другое поколение студентов, выросшее, обученное и воспитанное в совершенно другой среде. Я не считаю, что с этими особенностями нужно бороться, нужно их признать, принять и работать с ними.

С классическим пространственным мышлением, о котором вы говорите, у нынешних студентов и правда возникают сложности, но зато у них есть другие навыки, которые дают им преимущество в современных условиях обучения.
Перед нами стоит непростая задача — передавать новому поколению традиции сильного инженерного образования и в то же время развивать, поддерживать у них навыки, актуальные для современных высококлассных специалистов. Для этого мы совмещаем в учебном процесс традиционные методы и новые технологии обучения. Наполняем занятия компонентами, которые позволяют в каком-то смысле облегчить получение навыков, стимулируют интерес к учебе. Я говорю о различных симуляторах, сопровождении лабораторных занятий пошаговыми онлайн- и видеоинструкциями, введении практического дня на предприятиях и других форматах.

Да, может быть, сегодня студенты «не крутят» в голове башню от линкора, но они выигрывают российские олимпиады по инженерной и компьютерной графике, а значит, всё же обладают необходимыми знаниями и навыками.

—Вы сказали, что отсутствие одних навыков компенсируется у студентов наличием других. О чем идет речь?

—О цифровой грамотности прежде всего. Сегодня, чтобы стать инженером, необходимо обладать различными компетенциями для работы в цифровой среде.

При этом, несмотря на то, что для поступления на технические специальности вместо ЕГЭ по физике можно сдавать информатику, для большинства наших образовательных программ базовые знания требуются именно по физике. Замена одного предмета на другой для нас абсолютно неравнозначна.

Физику мы дополняем информатикой, а для тех первокурсников, кому это необходимо, проводим факультативы по математике и физике, чтобы ребята могли подтянуть свои школьные знания, и сложная университетская программа давалась им легче.

В целом, я думаю, университетам приходится делать выбор в пользу информатики из-за ситуации с подготовкой по физике в школах, требований к баллу ЕГЭ и ради выполнения плана приема, который ставит перед нами учредитель.

—У нас есть несколько вопросов о развитии науки в Вашем вузе. Сейчас университеты занялись повышением квалификации профессорско-преподавательского состава в области использования искусственного интеллекта в образовании и исследованиях. Актуально ли это для Военмеха?

—Наш профессорско-преподавательский состав повышает квалификацию на системной основе. Каждый год преподаватели проходят различные программы обучения, стажировки. Конкретно в направлении искусственного интеллекта заинтересованы лишь отдельные кафедры, и пока этот запрос не носит масштабный характер.

— Повлияли ли ваши стратегические проекты на перестройку системы управления научными исследованиями в вузе?

—Научная работа в нашем университете традиционно велась по направлениям, которые сложно коммерциализировать по ряду объективных причин — из-за требований заказчика или закрытости выполняемых работ. Но, думаю, через полгода-год мы перестроим научную деятельность с ориентацией на те сегменты и направления, где коммерциализация возможна. Тогда можно будет говорить и об изменениях в системе управления исследованиями.

Кроме того, несмотря на наличие собственных стратегических проектов, Военмех не является участником больших федеральных проектов, таких как «Передовые инженерные школы» и «Приоритет 2030». Мы намерены это исправить и в этом году будем подавать заявку на участие в конкурсе.

— Вообще то, что Военмех не является участником ни «Приоритета 2030», ни ПИШ, кажется каким-то недоразумением.

—По объективным причинам мы не можем выполнить некоторые требования, в том числе по публикационной активности, потому как у нас закрытые сборники. Нам сложно участвовать в больших открытых проектах и, условно, рассказывать, как и чем мы обрабатываем стволы орудий.

Для университетов вроде Военмеха подошла бы отдельная специальная программа, наподобие той, что есть в системе высшего образования в Китае. Там университеты, в которых готовят инженеров-конструкторов для оборонной и аэрокосмической отрасли, выведены в особую программу, по-особому финансируются, и материально-техническая база в них развивается иначе, чем в других вузах. Это позволяет избежать тех сложностей, с которыми сталкивается сегодня Военмех, и при этом сохранить образовательные традиции. А для нас очень важно не потерять наши базовые компетенции по боеприпасам, по аэрокосмическим движкам, сохранить оружейную школу. В этом вопросе, конечно, нужна помощь учредителя, профильных министерств и нужны различные программы поддержки.

— Откуда сегодня берется исследовательская повестка в Вашем университете?

— Большинство работ по науке у нас закрыты, повестка формируется по результатам работы с предприятиями, научно-техническими советами, структурами РАН и министерством обороны по нашим передовым специфическим направлениям: оружие и системы вооружения, обработка металлов, гидрогазодинамика, проектирование малых газотурбинных двигателей, внутренняя и внешняя баллистика.

— Вы занимаетесь разработкой и изготовлением опытных образцов. Вообще создание полномасштабных экспериментальных моделей — это же очень дорогостоящий процесс. Как он выстроен в Военмехе?

— У нас есть свой инжиниринговый центр, мы называем его заводом, потому что во время Великой Отечественной войны на его месте было предприятие по производству оружия. Сегодня это современный центр с хорошим оснащением, высокоточным уникальным оборудованием, где удается воспроизводить опытные образцы, проводить испытания, запускать мелкосерийные партии. А самое важное, у нас есть люди, профессионалы, которые сохранили ценные компетенции и умеют передавать их молодому поколению. По некоторым направлениям у нас работают специалисты, которых больше нигде в стране нет.

— Как, на Ваш взгляд, формировать преемственность, как выявлять потенциальных преемников на разные уровни руководства в вузе?

—Выстраивать открытые коммуникации и командную работу в университете. Только при выполнении двух этих условий в вузе у каждого сотрудника будет возможность проявить себя. Очень важно доводить до своей команды информацию, куда идет университет, как он развивается. Когда встанет вопрос о каких-то перестановках, назначениях, человеку из такой команды будет намного проще, потому что он будет хорошо осведомлен о том, что в действительности происходит в университете.